Сделай, что сможешь - 1

Срубленные осенью сосну, лиственницу, ель очищают от веток, распиливают на бревна необходимой длины, не ошкуривая от коры, и оставляют до весны в штабелях "вылеживаться". С наступлением весны отопревшие деревья легко ошкуриваются и вывозятся на подворья. Там их складывают в штабеля под крышу на 1–2 года для просушки, тщательно оберегая от прямых лучей солнца, чтобы не было трещин в древесине. Для столярных работ бревна сушат не менее 4-х лет. Затем уж деревья топором "выводят" в один диаметр по всей длине ствола.

Отдельные плотники бревна вымачивают: весной сбрасывают в проточную воду на 3–4 месяца, летом достают и сушат до морозов. Такая древесина становится более прочной, не даёт трещин и мало подвержена гниению.

Постройка зданий вообще песня, я о таких тонкостях и не слышал.

При возведении стен бревна укладывают с учётом того, как деревья стояли в лесу. Внутрь дома укладывают ту сторону, которая была обращена на юг, она более рыхлая и теплая, а наружу — смотревшую на север, она плотная, "закалённая". Крышу кроют из протёсанных топором досок, они в отличие от пиленных намного медленнее пропитываются влагой и разрушаются. Кстати, крытые доской крыши — отличительный признак всех сибирских домов, в деревнях России соломой покрывают.

Уже возведённый дом некоторое время выстаивается, просыхает, и лишь затем начинают внутреннюю отделку помещений. Стены протесывают топором и строгают стругом, доводя до идеально ровного состояния. Стены не штукатурят, пазы между бревнами промазывают глиной. Получается красиво, будто досками обшито.

Эх, поздновато мы закончили, сумерки на улице наступили. Осталось в тесном кругу обсудить услышанное, пожелать всем домочадцам спокойной ночи и рухнуть спать.

Нам обещают к августу выстроить сам дом, до середины сентября возвести веранду, забор и дворовые постройки. К середине октября завершить внутреннюю отделку. Мда… встаёт вопрос: как контролировать процесс? Сидеть здесь постоянно нереально, слишком много дел на хуторе. До схода снега необходимо хорошенько поохотиться, а затем усиленно мыть золото.

Софа одна тоже не останется, хотя и понимает — давно я не мальчик, но продолжает хм… не по-детски беспокоиться. Недавно, в очередной раз проанализировав действия окружающих, понял простую и очевидную вещь: у босса проснулись материнские чувства, меня и сестрёнку она уже своими детьми воспринимает. А маме не объяснишь, что дети выросли и могут самостоятельно делами заниматься.

Ездить сюда летом нам со знахаркой или мне одному накладно выйдет. Деньги на дорогу ерунда, а вот промывка на руднике встанет не меньше чем на неделю, это нехилая потеря для бюджета. Машке одной я там развлекаться не дам. Пусть плачется, ручки заламывает, глазками сверкает… нефиг.

Один раз выбраться в Красноярск, конечно, мы сможем — в весеннюю распутицу. А потом? Блин, хоть разорвись! Охо-хо… надо просить помощи у приютившего нас семейства, больше не у кого. Им пройти тут посмотреть на работу плотников меньше ста метров, да можно и не ходить, вся стройплощадка из окна видна. Ну… если они откажут, придётся поинтересоваться у кузнеца.

Перессказал свои выводы "маме-воспитателю", она согласилась и пообещала завтра же обо всём переговорить с хозяевами. Перед сном в кровати со свечкой немного почиркал намётки по проекту дома и вырубился.

Утром за завтраком Софа начала подготавливать почву к серьезному разговору. Ну… в общем, на жизнь стала жаловаться. Да только вволю поплакаться ей не дали, сразу перехватили инициативу и предложили облегчить страдания. В результате серьёзного разговора не вышло, а вышло чёрт-те что — мы интенсивно отбивались от предложений о помощи. Не, ну золотые люди!

Блин, и так-то чувствовал себя должником, а теперь, получается, по уши вляпался. Эх… не люблю я быть должным! Ай, ладно… жить рядом будем, разберёмся.

Договорились о следующем нашем приезде на позднюю весну. Закладку фундамента проконтролируем, а после они до конца августа присматривать станут. Как-то постепенно разговор скатился на обсуждение места под дом и сад. Недолго думая, пошли осматривать территорию.

Соседняя улица выглядела не бедно, справа от облюбованной нами площадки стоял симпатичный двухэтажный домик. Как рассказали наши хозяева, живёт там старый ювелир. А слева находились развалины сгоревшего дома. Пожар, его погубивший, относили на счёт чертовщины, здесь творящейся. Но Софа, задумчиво походив по выкупаемому участку и пепелищу, вынесла вердикт — если и есть в этой земле что-то плохое, то ей по силам с ним справиться. Завтра чисткой и займётся.

Полчаса мы обсуждали, какой должен быть дом, где его лучше поставить, прикинули расположение хозяйственных построек и перешли на территорию предполагаемого сада. Ох, фантазия у женщин разыгралась: и беседки нужны, и скамеечки, и кустики такие, и деревца вот такие! Ну и без всегда сухих дорожек тут разве можно обойтись? Правильно, нельзя. Слава богу, мороз на улице, а то бы до обеда на пустыре торчали. В доме дебаты продолжились над нарисованными мной вчера видами задуманной усадьбы.