Сделай это нежно

– Не напрягайся, – сказала она, заметив мою растерянность. – Хороший сегодня вечер, хоть и осенний…

Я боялся одного: чтобы она вдруг не спросила, о чем я думал.

– Да, хороший вечер, – кивнул я ей в ответ и продолжил, чтобы не молчать: – Но становится прохладно. Пойдем в гостиницу.

Она встала, сбрасывая с себя на стул плед, которым укутывали посетителей, сидевших на палубе.

– Я только расплачусь, – добавил я, роясь в кармане пиджака в поисках денег, которые никогда не носил в кошельке или портмоне.

– Хорошо. Я подожду там, – она кивнула на набережную и пошла к выходу.

Я остался сидеть за столиком, отсчитывая купюры, и подумал, что именно так должно было произойти: один остался – другой ушел. Ничего особенного, так бывает с семейными парами, если они десять лет прожили вместе.

Все было бы точно так же, как сейчас, когда она вышла на набережную по матросскому трапу. Только тогда все было бы позади.

И мне не пришлось бы снова и снова думать о завтрашнем дне… А если не получится – о послезавтрашнем. И после-послезавтрашнем. Но тогда я бы не думал и об этой ночи, которую хочу провести с ней еще. Последней. Или – предпоследней. Или пред-предпоследней.

Я положил под хрустальную пепельницу несколько купюр и решил не торопиться. Знал, что она подождет и тоже не будет переживать по поводу моего отсутствия.

В последнее время, которое растянулось в несколько бесконечно долгих месяцев, мы, не сговариваясь, любили побыть наедине перед тем, как вновь сойтись вместе и легкомысленно спросить друг друга: «Ну, куда дальше?» или «Ударим по горячему пуншу?» Но перед этими фразами нам нужно было немного подышать воздухом наедине с собой. Совсем немного. Чтобы собраться с духом.

Я закурил, глядя на цветные огни, которых стало больше в уже черной ночной воде.

Моя нерешительность раздражала меня. Я давно отучил себя от сентиментальных мыслей о том, что ей будет больно. В данном случае это были никому не нужные эмоции.

Я взглянул на набережную. Она была залита огнями. Там еще прохаживались люди – туристы, отпуск которых обидно пришелся на октябрь. Она стояла под фонарем – легкий черный плащ, на голове шифоновый платок, обмотанный вокруг шеи. И большие темные очки. Она не снимала их никогда. Вылитая Грейс Келли, намек на красоту. Заметно лишь то, что женщина – красивая. Такую трудно оставлять надолго одну.

Я знал, что произойдет дальше.

Конечно, к ней подошел какой-то мужчина. Я улыбнулся и не двинулся с места.

Наблюдал, как она изменила позу, поправила края платка, дотронулась рукой до очков, но не сняла их. Они о чем-то говорили. Потом я услышал ее смех. Увидел, как человек приблизился. Если бы он был павлином, у него бы распушился хвост.

Он протянул ей сигареты, щелкнул зажигалкой, в свете огонька я увидел тусклый блик в стеклах очков. Она выпустила струйку дыма вверх. Это был красивый жест. Павлин захорохорился вокруг нее. Наверное, что-то сказал – она снова засмеялась. Мне оставалось только подождать и понять, что она хочет – пойти с ним или отшить его так, как она умела это делать – элегантно и без обид. Если они пойдут вместе, я пойду вслед за ними. Просто пойду, чтобы знать, откуда ее забирать утром.

Она бросила недокуренную сигарету в траву. Не знаю, что она сказала в этот момент, но павлин моментально стушевался. Потоптался вокруг и, почтительно поклонившись, двинулся дальше. Плечи его были опущены, а хвост он уже тянул за собой, как помело.

Пора.

Я поднялся из-за столика, через стекло кивнул официанту и пошел к трапу.

Увидев меня, она пошла мне навстречу.

Этих нескольких минут нам обоим хватило, чтобы перекинуться двумя незначащими фразами.

– Оставил чаевые? – спросила она.

– Конечно.

– Завтра придем сюда?

– Нет. Мне не понравился соус. Найдем что-то другое.

Она кивнула и взяла меня под руку.

– Хороший вечер, – сказала она, – или я уже об этом говорила?

– Мы оба говорили об этом, – сказал я.

– Точно. Я забыла…

– Это не важно.

Я подумал, что сейчас не разговаривал бы с ней, не слышал бы ее голоса, не держал бы под локоть, не вдыхал запах ее духов, не видел, как она двигается…

Подумал, что я – эгоист и что эта ночь, наконец, должна стать последней.

И разозлился, ведь таких «последних» ночей накопилось немало.

И каждая была особенной, незабываемой. И мне, как наркоману, хотелось еще и еще. В то же время я понимал, что пора наконец «соскочить» и «завязать». Хватит.

Но именно сейчас, по иронии судьбы, все складывалось так хорошо, просто на зависть всем, кто понимает, что такое куча свободного времени, деньги и путешествия по миру с любимым человеком. Без каких-либо ограничений.

Да, мы путешествовали вот уже несколько месяцев. Я оставил бизнес на партнеров – слава богу, они у меня надежные, и мы жили на проценты, которых вполне хватало на путешествия.

Мы начали с Франции, о которой она мечтала и в которой чувствовала себя как рыба в воде.

Как рыба в воде…