Сделай и живи спокойно 1

Неожиданно в комнате стало как-то тесно. Начали возвращаться все те, кто перед этим вышел. Рита, не видя меня, стояла сбоку от дверного проёма и продолжала кому-то что-то объяснять. Мне плохо было видно и слышно.

Насколько я понял и разобрался то, в гости заглянула бригадир штукатуров с соседнего участка, именно к ней, у всех были вопросы. Пока они разбирались между собой, я постарался закрыться женскими фигурами. Для этого пришлось немного сместиться в сторону. Но, как ни старался, мне это плохо помогло. Что-то на ходу объясняя Рите вся толпа сместилась к окну. А тут я, весь такой в синяках и с бледным видом, сижу привалившись к стене.

Рита первая заметила меня. А я, единственное что успел сделать, прислонил палец к губам; показывая, чтобы она промолчала. Но, не судьба…

— А ты, что здесь делаешь? — удивлённо и достаточно громко спросила «сероглазка».

Семь пар глаз уставились на меня в ожидании ответа. Потом, всё молча перевели взгляд на Риту. Затем женщины почти одновременно и как по команде: прищурились, упёрли руки в бока, напряглись, набрали воздух в лёгкие… А я уже ничего не замечал и просто выпал из этого мира. Девушка стояла напротив окна. При дневном освещении, я очень хорошо разглядел её лицо и её облик вообще. Такой узнаваемый и давно потерянный. Я не мог оторвать взгляда от неё. Потому что не верю в совпадения. Потому что, такого просто не может быть! Искал хоть что-то, что могло меня переубедить, и не находил…

Некстати, и совершенно не в тему, первой не выдержала Маша Бартолье. Она наклонилась надо мной и показывая на Риту рукой, спросила:

— Это она?

— Я не виновата! — громко и очень быстро возразила девушка, — он, между прочим, первый начал. Нечего было по стройке бегать. А у меня синяк теперь, на лбу, из-за него. Вот!

Пришлось закрыть уши. Надо отвлечься и кое о чём подумать. Но никак не получалось. Женский коллектив хаотично перемещался, махал руками и невзначай задевал меня.

Минут пять бушевал шторм вопросов и ответов. Даже сквозь ладони, по отдельным фразам, можно было понять, как идёт процесс разборок. Что сказать? Это был допрос. С пристрастием. Сначала девушка долго не могла объяснить, что на самом деле случилось. А более старшее поколение никак не могло поверить в случайность произошедшего. В чём только Риту, ну и меня заодно, не обвиняли. А самое дебильное, по моему, обвинение — это то, что Рита беременная. Поэтому врезала мне за то, что я отказался на ней жениться. (Офигеть, не встать! Я её второй раз в жизни вижу!) Когда же я, убрав руки от своих ушей, попытался вставить пару слов, на меня обрушилась вторая волна шторма. Теперь уже я оказался виновным во всех грехах. У меня, оказывается, есть жена и трое детей, а я кручу голову молодой и неопытной девочке. Мои слова о том, что я вообще-то только неделю назад приехал в Калугу из детдома, ни на кого не произвели впечатление. Почему-то версия, о трёх детях и брошенной жене, всем нравилась больше. Тут даже Бартолье ничего не могла сделать. Перекричать шесть оппоненток и нормировщицу в придачу, оказалось не реально. Мой возраст вызывал смех, только у меня, а женское большинство считало по другому. Приписки в документах, чтобы попасть на фронт, никого не удивляли. Так почему бы и не сделать наоборот. Переписать или подделать, что мне не двадцать, а всего-лишь шестнадцать. Короче, полный дурдом. А я дебил. Надо было бежать отсюда нафиг, как только появилась возможность. Не пошёл, вот и получил. Кстати, больше всех выступала моя знакомая с общежития. Именно она выдвигала, самые, по моему мнению, дурацкие предположения.

В самый критический момент краем глаза увидел, что Рита мне подаёт какие-то знаки. Разобравшись, что она хочет, я решился (а как по другому понять, движение двух пальцев, как-будто идёт человек) и, пока на меня не смотрят, тихонечко встал. Вдоль стенки, стараясь не слишком резко двигаться, скользнул к выходу из комнаты. Долбанная моя голова. То ли от напряжения, а может и ещё по какой причине, у меня опять сдавило виски и проснулся молот, что начал бить в затылок. Слава всем Айболитам, хоть голова не кружилась. А боль? Боль можно чуть-чуть потерпеть. Мешает конечно, но не критично.

За дверным проёмом, стоило только повернуть в коридор, мне в нос упёрся красивый, маленький кулачок. И сердитый голос прошипел:

— Молчи и иди за мной! Пикнешь, добавлю.

Серые глаза блеснули в полумраке. Девичья рука ухватила меня за рукав комбеза и потащила на выход. А я что? Пошёл куда вели, что мне ещё делать-то?

Встречу этого муда… мудрого алкаша Рыжикова, который электриком здесь работает, всё руки поотрываю. Чуть голову, которая и так болела, не добил окончательно. Хоть бы одну лампочку повесил. Не темно, конечно, но спотыкался я часто. Рита шипела, но тащила меня. На лестничной площадке пришлось прибавить скорости. Женская ругань в комнате, которую мы покинули, перешла в вопли:

— Где они! Убежали! А я вам говорила! Дура! Сама такая!