Сделай и живи спокойно 4

Гражданин Колесников стал опять выворачиваться из неприятной ситуации. Он начал утверждать, что не разбирается в типах шрифтов, так как не имеет специального образования. Его только попросили купить описание новой технологии. Что он, в итоге и сделал. На нём нет никакой вины и никакого отношения к тому, что написано в документах — он не имеет.

Следователь не стал продолжать нашу очную ставку. Всё и так было ясно — кто-то один из двух присутствующих врёт. Осталось только разобраться кто. Для этого присутствие двух человек не обязательно.

На этом, собственно, наша очная ставка завершилась. Больше я этого гражданина Колесникова не видел. Меня, ещё какое-то время водили на допросы и всё так же содержали в камере, а потом отпустили под подписку, о запрете покидать город Москва пока идёт следствие.

Что-то, у меня, от этих воспоминаний, резко поменялось настроение. Только смеялся в полный голос, а теперь грусть какая-то присутствует. Это от отсутствия нормального питания. Точно говорю. Последнее время пища была однообразной и без достаточного количества витаминов. А мой организм требует усиленного питания и всяких там микроэлементов. Тёща и жена приучили — кормили от души и регулярно разнообразными блюдами. И каждый день, между прочим, на столе был какой-никакой салатик витаминный. Это я ещё, про квашеную капусту и солёные огурцы молчу. В подвале заготовок было не счесть. Тут же, в этой Москве, у меня никакого регулярного питания. Да, фиг с ним с регулярным, просто нормальной еды нету. Ещё и возраст такой — расту не по дням, а по часам. Скоро под два метра ростом вымахаю и вес в районе восьмидесяти килограмм — точно будет. Кушать хочется постоянно. Эх-ма… Где же все пропали-то? Я чего, с голоду тут, в центре Москвы, должен помирать. Опять, что ли мороженого купить?

Середина рабочей недели, а народ свободно бродит по улицам. Хотя, о чём это я? Статьи за тунеядство пока ещё не существует. Чего бы не гулять? Может тут все после ночной смены прогуливаются. Спать им не охота, вот и дышат свежим воздухом. Тем более, что погода вполне соответствует, для проведения такого моциона. Весенняя погода — солнце светит, на небе ни облачка, только ветерок холодный задувает порывами. По ощущениям в районе нуля градусов. Может чуть больше. Нету у меня градусника, чтобы точно сказать. Мне в общем-то вполне комфортно на лавочке. Не рассчитывал на такую погоду и оделся потеплее, когда уезжал из Калуги. А сейчас я думаю, что свитер можно было не надевать. Если придётся идти пешком, то запарюсь в такой одежде.

Уф! Когда ветерок утихает, то солнце показывает свои возможности и становится немного жарковато. Тут ещё и мысли такие, что температура сама собой повышается. Это всё мои сомнения по поводу: стоит или не стоит признаться в том, что подложные документы изготовил я сам. Всю голову сломал пока решал. Оба варианта хороши. Один даёт дополнительное время, а второй возможную помощь со стороны всяких компетентных товарищей. Нет, я понимаю, что в конце концов мне придётся сознаться. Но сделать это нужно, как можно позже. Надо довести до конца дело с оформлением заявки. А вот когда она окажется, в комитете по изобретениям, то тогда можно и сознаться. Пусть я получу по шее и последствия будут неоднозначные, зато дело будет сделано.

Где же все пропали-то? Нет, так-то я могу и своим ходом дойти. Но — вопрос есть один. Куда идти — в райком или институт, или может на квартиру к Крапивину? Блин, если через полчаса никого не будет, то пойду в горком. Туда ближе и, по пути, я знаю хорошую столовую. Эх! Желудок реально напоминает, что его пора наполнить. Ладно, жду минут двадцать и иду. Чего-чего, а ждать, за последние пять дней, я научился…

Был момент, когда следователь Полухин Станислав Петрович, оставил меня одного в комнате, а сам куда-то ушёл. Три часа я был предоставлен сам себе. Из комнаты даже не пытался выйти. Вдруг это такая проверка? И меня там ждут, за этой дверью, с кучей пистолетов и автоматом в придачу. Расстрел, на месте, сразу после выхода из комнаты. И при этом никакого суда и следствия. Передумал всякого в тот момент. Именно тогда, я решил немного подыграть следователю — помочь чуть-чуть. Дать ему небольшую подсказку, самую маленькую, но — очень перспективную. Дальше он сам сможет сделать правильные выводы. Если, конечно, он нормальный следователь, а не просто погулять вышел. Первые мои слова, когда следователь вернулся в кабинет, были:

— Мне кажется, что я знаю откуда могли взяться те бумаги у Колесникова.

— Да? — удивлённо спросил Полухин, — и откуда же?