Сделай мне счастье

А потом закрутилось с Ирой. Она как-то очень быстро оказалась беременна, начала рыдать, что на аборт никогда не пойдет, призвала на помощь маму и более тяжелую артиллерию в лице старшего брата с дядей. Те поговорили с Германом, и он понял, что жениться все же придется. Видимо, кто-то там наверху записал, что быть ему женатому. Не хочет добром и на любимой девушке, женится поневоле и на первой встречной, которой на тот момент и являлась Ирина.

— Ох, и наворотил же я дел, — прошептал Герман. — Кто бы знал, какой я дурак! Какой дурак!

К утру он снова сполз на пол, так что проснувшаяся чуть позднее Оксана так и не узнала, что ночь они с Германом провели бок о бок. Когда Оксана открыла глаза, Германа в квартире уже не было. А на кухне в маленькой вазочке стоял букетик свежих ландышей и лежал пакет с горячими пышками, за которыми Герман сходил в булочную в нескольких кварталах от дома Оксаны.

Тут же на столе лежала записка:

«Ушел в больницу навестить сына».

Оксана понюхала нежные лепестки первых весенних цветов, откусила кусок булочки, поставила кофе на огонь и, пока напиток закипал, перечитала записку. Много времени у нее на это не ушло. Записка была совсем короткой. Несмотря на это, Оксана еще читала и перечитывала ее несколько раз, словно никак не могла уяснить ее смысл. А смысл был таков, что Герман, как бы ни любила она его, навсегда для нее потерян. Рано или поздно Герман с Ириной помирятся. Им придется это сделать хотя бы ради малыша, которому нужны оба родителя.

Однако не успела Оксана выпить кофе и всплакнуть о своей горькой судьбинушке, как в дверь раздался звонок, а потом в квартиру ворвался Герман с воплем:

— Ты должна мне помочь!

Вид у него был до такой степени расхристанный, что Оксана без лишних объяснений поняла, что в довершение ко вчерашним бедам у ее друга случилось что-то еще.

— Помоги мне! — взмолился Герман с порога. — Умоляю.

— Как?

— Помоги мне проникнуть в «Красоту не для всех».

— Но… но как?

— Устройся к ним на работу! Ты же говорила, что работаешь в медицинской клинике.

— Я бухгалтер. Вдруг им никто на ставку экономиста не нужен?

Но Герман лишь отмахнулся. Такие мелочи его никогда не смущали.

— Что-нибудь придумаем. Скажи главное, ты согласна?

— В принципе могу попробовать. — В голосе Оксаны звучало сомнение. А потом она вдруг воскликнула: — Но не раньше, чем мы выпьем кофе с этими замечательными булочками! И ты мне все подробно объяснишь. Кстати, спасибо за цветы.

— Я все продумал, пока ехал обратно из больницы, — бормотал Герман, поглощая одну булочку за другой. — Ты отлично подойдешь. Я бы не стал тебя просить, сам бы к ним пошел, но меня в «Красоте не для всех» уже видели. Стоит снова к ним сунуться, мигом узнают.

— И еще арестуют. Не забыли небось, как ты Меерсону угрожал. А потом бац, и мертвое тело нарисовалось.

— Да, и это тоже, — согласился Герман. — Поэтому нужен кто-то другой — ты!

— Очень польщена доверием. Но все-таки что случилось? Почему ты примчался, словно тебя муха цеце укусила?

— Рассказываю.

Спалось Герману плохо. И поэтому с утра пораньше он вышел на улицу. Купил ландыши, купил булочки, а потом прямым ходом направился в больницу, хотел навестить сына, душа за которого после вчерашнего разговора с тещей была как-то неспокойна. И едва зайдя в отделение, Герман убедился, предчувствия его не обманули.

— А мальчика забрала его мать, — развел руками лечащий врач, которому Герман вчера сдавал Ванечку.

— Когда? — Герман был поражен. Часы показывали восемь утра. Ему пришлось ждать, пока больницу откроют. Герман был уверен, что он сегодня первый посетитель.

— А она его еще вчера вечером забрала. Приехала около одиннадцати вечера.

— И ее пустили? Больница в это время закрыта для посетителей.

— Каким-то образом ей удалось проникнуть в отделение. Она приехала со свидетельством о рождении, с билетами на самолет, даже кто-то вроде адвоката у нее был. И продемонстрировав все эти бумаги, ваша жена заявила о намерении забрать сына.

— И вы ей позволили это сделать?

— Меня в отделении не было. Был лишь дежурный врач.

— Разве он имеет право оформлять выписку?

— Вообще-то нет, но в экстренных случаях мы идем навстречу родителям. У вашей жены были билеты, они могли пропасть. Она подписала отказ от дальнейшей госпитализации и забрала ребенка.

— Но вы же говорили, что ребенку нужно пройти обследование!

Врач замялся.

— Вообще-то мы вашему Ване все необходимые процедуры уже сделали, сразу же после поступления в стационар.

— И что? Что вы узнали?

— На редкость здоровый малыш. Поздравляю вас.

Но Герман видел, что врач, хотя вслух и восхищается здоровьем Ванечки, о чем-то умалчивает.

— Единственным отклонением, которое нас несколько насторожило, — продолжил наконец врач, — было инородное тело, которое просматривается на снимках в районе затылочной кости.

— Где-где?

— На затылке.

Но шрам у Ванечки был на лбу, под самыми нежными волосиками.

— Вы уверены? А как же шрам на лбу?

— Шрам — это просто порез верхних слоев кожи. А вот в затылочной части был обнаружен крохотный кусочек металла.

Герман похолодел.

— Пуля? В моего сына стреляли?