Сделай мне счастье

Но Оксану даже не стали расспрашивать, сразу же пригласили приходить.

— У меня из документов на руках только паспорт, — предупредила Оксана.

— Российский?

— Да.

— Регистрация в городе или области есть?

— Да.

— Приходите, разберемся.

— Но опыт… понимаете, я раньше никогда…

— Приходите, я сказал, — ответил ей мужской голос уже резче. — Прямо сейчас и приходите.

— Раньше чем через час-полтора я вряд ли до вас доберусь.

— Годится. Зайдете со служебного хода, спросите Сергея. Скажете, что на кухню. Вас проводят.

Не прошло и двух часов, как Оксана оказалась принятой на должность помощника по кухне, не имея для этой работы не только необходимых навыков, но даже санитарной книжки.

Когда она сказала Сергею, оказавшемуся забавным толстячком с маленькими глазками, спрятавшимися под несколькими жировыми складами, что у нее нет санитарной книжки, тот лишь замахал на нее своими пухлыми ручками:

— Все в процессе, дорогуша! Всему свое время!

Но если санитарная книжка должна была появиться у новой работницы лишь со временем, то приступить к своим служебным обязанностям Оксане пришлось немедленно.

И на этот случай у толстячка нашлась другая поговорка про время:

— Дорогуша, время нынче дорого! Живо вставай на рабочее место.

Он выдал Оксане фартук, длинные резиновые перчатки, защищающие руки до локтей, и поставил ее у раковины.

— Будешь очищать тарелки от остатков.

— Так тут нет же ничего.

— Сейчас все будет, дорогуша, — успокоил ее Сергей. — Еще плакать будешь, что много валится.

И точно, не прошло и десяти минут, как Оксана поняла причину торопливости Сергея. Откуда ни возьмись, в кухне появились целые горы грязных тарелок. Снующие взад и вперед официанты, чьи лица сливались для Оксаны в одно бесформенное размытое пятно, приносили подносы с использованной посудой, ставили одну тарелку на другую, громоздили из них настоящие колонны и насыпали пирамиды. Покрытые подтеками густого соуса, тарелки слипались между собой. И очень скоро Оксана поняла, что работать в перчатках она просто не может.

Тарелки выскальзывали из утративших чувствительность пальцев, и Оксана чуть было не разбила несколько штук. А ведь за любой бой посуды деньги будут вычитаться из ее жалованья. Пришлось снять перчатки и дальше работать уже без них.

— Скорей! Скорей! Не спи там у мойки! Ты, новенькая!

Оксана так увлеклась, что совсем забыла, что работает на кухне не за деньги и вовсе не обязана надрываться изо всех сил. Но на нее покрикивали, торопили, и она невольно заразилась общим азартом. Скорей, скорей!

— Горячее пора подавать! Освобождай место! Шевелись!

Обед в частной клинике ничем не напоминал обычную столовскую еду. Это был настоящий ресторан, который должен был одновременно обслужить несколько десятков человек, причем каждый из предлагаемого меню заказывал что-то свое. Никаких стандартных обедов, никаких предварительных заказов, клиент имел право выбирать между форелью под винным соусом, сочным свиным шницелем, цыпленком гриль с овощами и баварскими колбасками. Гарниров тоже было несколько видов. Был еще и салатный шведский стол, тарелки с которого все прибывали и прибывали, благодаря чему Оксана узнала ингредиенты всех салатов.

— Наборы для корпуса «Би»! — услышала она внезапно.

И за ее спиной все еще больше забегали и засуетились. Наборы были собраны и упакованы в специальные контейнеры, которые затем официанты вынесли из кухни на подносах. Обратно они вернулись очень быстро, а выглянув в окно, Оксана увидела, что от кухни отъехал небольшой автокар, загруженный пищевыми контейнерами и термосами под завязку.

Но подумать, что бы это могло значить, у Оксаны времени просто не было.

Оксана уже и забыла, зачем устроилась на работу в «Красоту не для всех». Да и где тут упомнишь, когда сразу после закусочных тарелок пошли пиалы с остатками супов — наваристого харчо, вегетарианского с цветной капустой и другими овощами и легкого куриного бульончика. Едва Оксана справилась с этой волной, на подходе была уже следующая партия — с тарелками от основных блюд. Вот тут Оксана окончательно взвыла. Тарелки были большие и тяжелые, она с трудом одну-то удерживала в руках. А ведь с каждой нужно было наклониться, устроить ее в посудомойку, потом выпрямиться, взять следующую и так далее.

Уже через полчаса у Оксаны заломило поясницу. Через сорок минут закружилась голова. А через час с небольшим, когда основной поток посуды иссяк, официанты подносили одни только соуснички, чашечки и компотницы, Оксана упала на стул и прикрыла глаза, чувствуя, что сейчас просто умрет. Глаза слезились. От горячей мыльной воды, которая все равно попадала ей на руки, пальцы распухли и покраснели. Оксана дула на них, но облегчения это не приносило.

— Домой пойдешь, купи детский крем, — услышала она голос справа от себя.

И оглянувшись, увидела тетку лет пятидесяти с одутловатым нездоровым лицом, которая подмигивала ей одним глазом, второй распух от солидного бланша, которым ее кто-то наградил.