Сделай мне счастье

Оксана понимала, что все эти новости будут очень важны для Германа. И старалась изо всех сил выведать побольше. К сожалению, оперативники не стали задерживаться, удовольствовавшись осмотром квартиры и выпитым коньяком, они отчалили по своим делам. И к половине девятого, еще до начала рабочего дня, как и хотел Герман, девушка была уже в «Красоте не для всех» на своем рабочем месте в бухгалтерии.

Татьяна Леонидовна появилась лишь в десятом часу и приятно удивилась, обнаружив Оксану корпящей над бумагами.

— Молодец, девочка. Похоже, будет из тебя толк.

Оксана сделала вид, что польщена похвалой. Дождалась, пока начальница напилась чаю с тортиком, из которого даже выделила Оксане кусочек, а потом, решив воспользоваться ее благодушным настроением, завела разговор о делах. Слово за слово, дошли и до главного вопроса.

— Я привожу в порядок бумаги, но не нашла ни одной, которая бы касалась корпуса «Би». Они все у вас?

Начальница кинула на Оксану острый взгляд.

— Откуда ты узнала про это место?

— От других сотрудников. Так что с документами по этому корпусу?

Татьяна Леонидовна замялась:

— Занимайся пока тем, что тебе поручено.

Ответ прозвучал сухо и отстраненно. И Оксана поняла, что, спросив об этом месте, совершила ошибку. Татьяна Леонидовна, до того момента спокойная и расслабленная, вдруг подобралась и стала поглядывать на новую помощницу с подозрением. И стала вдруг проявлять нешуточный интерес к прошлому Оксаны. Задавать ей вопросы: кто она такая, где живет, где училась, кем работала раньше. Оксана изворачивалась как могла. Но она видела, что Татьяна Леонидовна после допроса окончательно помрачнела. А потом куда-то вышла. И ладно бы просто вышла, нет, она взяла с собой ксерокс паспорта Оксаны, причем сделать это попыталась тайком.

Чувствуя, что над ее головой сгущаются тучи, Оксана вышла следом. Единственный человек, к которому она могла обратиться в «Красоте», была Марина — докторша реабилитационного отделения. К ней Оксана и отправилась.

Марина была на своем рабочем месте, а увидев Оксану, вроде бы даже обрадовалась. И позвав ее в свой кабинет, принялась вдохновленно вываливать на Оксану новости:

— Ох, у нас такие дела этой ночью творились, такие дела!

Оксана покраснела как помидор. Она догадывалась, что «такие дела» могли иметь отношение к их с Германом ночной экспедиции. Хотя вроде как они вели себя смирно. Посидели немножко в парке под дождем, а потом разъехались в разные стороны.

— Полиции понаехало, — продолжала Марина.

Оксана ощутила еще большее смущение. Почему полиция? Зачем?

— А что случилось?

— Помнишь Барби? — вместо ответа спросила Марина.

— Любовницу прокурора, да помню.

— Ну, не самого прокурора, но близко к тому. В общем, убили ее!

— Ой!

— Верней, пытались убить.

— А! Уже легче.

— Утром тело нашей Барби под окном ее номера нашли, на крыльце перед главным корпусом лежала. Санитарка вышла утром, а тут, пожалуйста, примите подарочек. Думали, что вообще мертвая. Вся голова в крови. Сначала решили, что она из окна выпала. Ну, высунулась слишком далеко и не удержалась.

— Или сзади кто подтолкнул.

— Но потом врачи наши ее осмотрели и поняли, что не из окна она выпала, а ее просто чем-то ударили по голове.

— Где? В клинике?

— На территории, я думаю, это произошло. Ночная сестра говорит, что Барби вечером словно взбесилась. Все про корпус «Би» спрашивала. Даже прогулялась к нему перед сном. Я думаю, что она ночью туда и отправилась, и по дороге на нее кто-то напал.

Что же, факт ночной прогулки могла подтвердить и Оксана.

— Ты же говорила, что ее возле главного корпуса обнаружили.

— Но как Барби там оказалась, неизвестно. Чтобы по башке получить и потом на ступенях крыльца оказаться, она же должна была сначала из корпуса выйти? А зачем? Вот мы и думаем, что она ночью или поздно вечером решила повторить свою вечернюю экспедицию. И на обратном пути на нее кто-то напал. У Барби еще хватило сил добраться до главного корпуса, а на ступенях она уже вырубилась.

— И никто не видел, как она ночью выходила погулять?

— Нет. К ней вообще лишний раз по доброй воле никто не суется. Обычно она персонал за ночь раз пять дергала. То ей дует, то ей жарко, то кровать не так застелена, то голова кружится. А тут молчит, ничего не требует, все и довольны. Только утром сообразили, почему ночь так спокойно прошла. Не было Барби в отделении, на улице она провалялась.

— Из окна, говоришь, выпасть не могла?

— Травмы не соответствуют. Все кости целы, синяков и ссадин тоже нет. Вряд ли она так ровнехонько впечаталась в ступени, что только головой и приложилась. Это же как лететь надо аккуратно. Да еще вмятина у нее такая… треугольная, словно клин ей в череп забить хотели.

Марина, как всякий медик, перечисляла симптомы без всякого содрогания. А вот Оксану тряхануло.

— Б-р-р! Но кто же на нее все-таки напал?

— Неизвестно. Сама говорить не может, без сознания лежит.

— А следы есть?

— Дождь ночью шел, все следы смыло.