Сделай погромче

Мы жили в южной части, я — в Эвергрин-парк, а Гретхен в Гринвуде — два района, примыкающие друг к другу, но разделенные 103-й улицей, — в городе, всемирно известном своей расистской историей. Летом 1919 года здесь, на юге, вспыхнул мятеж, в результате которого тридцать восемь человек погибло, пятьсот пострадало и еще больше осталось без крова, и начался он из-за убийства черного подростка на 26-й улице. Может показаться, что это просто выбранный наугад исторический факт, только все не так, хотя я действительно готовил об этом доклад по истории. Потом была эта эксплуатация и дегуманизация грузчиков, несчастных черных юнцов, с которыми железнодорожный босс обошелся столь несправедливо, что перед смертью потребовал, чтобы его гроб залили бетоном, из страха, что его могила будет осквернена разъяренными рабочими из южных районов. Лет десять назад Гарольд Вашингтон, толковый черный политик, баллотировался и был избран в мэры, но лишь пройдя сквозь месяцы самых разнообразных проявлений расовой неприязни, включая тот эпизод, когда на фасаде католической церкви Святого Бена за день до его «тронной» речи появилась надпись «ниггер».

Районы, где жили мы с Гретхен, были вполне нормальными и довольно схожими. Дома здесь в основном маленькие, кирпичные бунгало в стиле, ставшем популярным на юге Чикаго в сороковые. Оба были населены в основном ирландскими католиками, в обоих проходил пресловутый парад Святого Патрика, на который собирались дебилы со всей округи, чтобы поглощать на улицах национальный напиток. Между 103-й и 111-й улицами в каждом квартале был свой ирландский паб. И в младшей школе, и в старшей я постоянно встречал ребят из обоих районов в футболках и куртках с надписями, гордо гласившими: «Ирландец из южного района».

Эвергрин-парк представлял собой пригород, с трех сторон граничащий с Чикаго, но не считающийся частью города, несмотря на то, что в обоих районах жили одни и те же люди, белый рабочий класс, ирландские католики — люди неплохие, но страдающие излишней терпимостью.

Дело в том, что в Эвергрин-парк не было черных и в Гринвуде не было, хотя он считался частью города. Видеть их там не хотели и к себе не пускали. Почему? Гринвуд населяли семьи белых чикагских пожарных и копов, у которых всю жизнь была репутация отъявленных расистов. Но не просто репутация; так оно и было на самом деле. И было это блин не в каком-нибудь 1919 году. И даже не в сороковых. Это был мать его 1990-ый. Я не знаю, как им это удавалось, честное слово, если не считать, конечно, запугивания и угроз применить силу. Может, этого было вполне достаточно.

Там жили эти копы-расисты и еще их дети, которые росли на расовых предрассудках и неудовлетворенности своих родителей — ниггеры то, ниггеры се — и бегали по округе, называя себя Белой Силой. Белая Сила? Да эти дети понятия не имели, что такое Белая Сила. По крайней мере, мне так кажется. По-моему, это были слова, которые эти идиоты ассоциировали с собственной злостью, с невежеством. Это как назвать себя панком — просто еще один ярлык, помогающий самоопределиться, придать всему иллюзию смысла. Но этих ребят терпели, и не просто терпели, а поощряли, смотрели на их поступки сквозь пальцы, полностью игнорировали, даже когда они укладывали в больницу какого-нибудь черного парня, пересекшего воображаемую расовую границу, пролегавшую вдоль Западной авеню. Среди них были крутые парни, парни, которым наскучило играть в футбол, или которые год или два занимались борьбой, до того как превратиться в наркотов и купить себе подержанный фургон или «нову», парни, отрастившие волосы на затылке, парни, одетые в куртки из вареной джинсы, борцовки «Найки» и все в таком роде.

Большинство из них слушало металл или хардкор — он вырывался из окон их тачек, когда они с ревом проносились мимо, «Убей себя!» — и все же они выглядели в точности так же, как остальные придурки. Парни из Белой Силы терпели других торчков и панков нашего района, если они были белыми, даже если те и выглядели как уроды, и никто из них ни разу не докопался до Гретхен или Ким и не высказался по поводу их одежды. Наверное, они считали панков вполне безобидными. Наши музыкальные вкусы кое-где пересекались, например, The Misfits и Samhain, а некоторые девчонки встречались и с панками, и с Белой Силой, в общем, у них не было проблем со мной, или Ким, или Гретхен. Но когда я видел Тони Дегана и его верзил-кроманьонцев, не знаю… Я сжимал в карманах кулаки с яростью персонажа какого-нибудь кунг-фуистского фильма, но ничего не говорил и в конце концов просто удалялся.