Сделай ставку и беги

Антон напружинился, готовясь защищаться и, если придется, защищать возлюбленную.

Майор постоял, покачиваясь, со страдающим лицом, как человек, не знающий на что решиться. Щека его нервно затикала.

Лидия, с тревогой следившая за мужем, напоминающе ткнула пальцем в стену, за которой спала дочь.

Словно опамятав, майор с силой хлопнул себя по лбу:

– Ах, черт! Совсем забыл. Мне ж в гараж срочно надо. Завтра дочку на дачу обещал вывезти, – объяснил он Антону, – а в машине что-то с ремнем натяжения. Так что вернусь часа через два. Должно быть, уже не застану. Лидуша, ты накорми гостя.

Круто развернувшись, он протопал по коридору.

Вновь хлопнула входная дверь.

Опустошенная Лидия опустилась на кровать.

– Мне он понравился, – честно признался Антон.

– Он всем нравится, кроме меня. Достал своим благородством. Уж лучше б избил.

– Зачем так?

– А как?! Я ему рога наставляю, а он терпит. Я – тварь, а он терпит. Мучается, стонет по ночам, а терпит.

– Может, любит?

– Конечно, любит. Но мне-то что с этим делать, если я сама еще девчонкой в тебя?.. – слезы сами собой обильно потекли по распухшим со сна щекам. Она интенсивно замахала руками. – Уходи, Антон. Пожалуйста! Хочу одна побыть.

– Когда мы увидимся?

– Не знаю. Во всяком случае, здесь – больше никогда.

Они не виделись неделю. Лидия не звонила и не приходила. Звонить же ей домой Антон не решался.

Совершенно истерзанный неопределенностью, он подкараулил ее возле Дворца культуры.

– Надо поговорить, – предложил он.

Не споря, Лидия села в его «девятку». В глухом переулке Антон заглушил мотор. Вгляделся в её измученное лицо, припухлые веки над красными глазами. Провел пальцем по мягким, подрагивающим губам. И – будто плотину прорвал.

– Больше так не могу, – забормотала она, давясь слезами. – Не могу врать дочери. Вы ж для меня самые дорогие, а для нее тебя будто нет. А она-то чувствует, что маме плохо. Допытывается. А ты сам? Вот скажи, тебе все равно, что на ночь я остаюсь в квартире с другим мужчиной? Может, я тебе вру, что не сплю с ним, а? Может, как раз высший кайф вернуться от любовника и завести в постели ревнующего мужа? Не думал об этом?

Антон отёр вспотевши лоб:

– Зачем ты так?

– А как?! Я не умею жить сразу с двумя мужчинами. Я ж себя проституткой чувствую.Сколько можно на разрыв! С этим надо что-то делать, Антошка, или я взорвусь. Имей в виду: либо я уйду от него, либо брошу тебя. Помяни мое слово, – брошу.

Она зарыдала.

– Тогда перебирайся ко мне, – предложил Антон. Собственно с этим он и приехал.

Лидия вскинула головку, жадно всмотрелась.

– А что? Места для двоих хватит, – Антон сделал разудалый жест. – Все равно ни тебя, ни меня такая жизнь не устраивает. Попробуем, что получится. А надоем, тогда уж и бросишь. Как говорится, – свободное решение.

В ее радостно оживших глазах оставался один, главный вопрос, – о дочери. Но ответить на него Антон не был готов. Сказать ей напрямую, что боится появления в своей холостяцкой квартире чужого ребенка, Антон, конечно, не решился. Малейшее подозрение, что восхитительная Гуля может кому бы то ни было показаться обузой, оттолкнула бы от него импульсивную Лидию.

– Гуля до конца школьного года может с отцом пожить, – пробормотал он. – В выходные будет у нас гостить. Заодно и ко мне попривыкнет. А там определимся. Но если вовсе не попробовать, ведь оба пожалеем. Так что скажешь, Лидушка?

– Что ж, попробуем, – Лидия водрузила головку на плечо Антона.

На другой день, оставив дочь мужу, она перебралась к нему.