Сделанный в Америке волшебный принц

Иногда хочется сделать лирическое отступление. Вот мог бы этот брак состояться как хороший? Я убеждена, что мог, если бы Билл дал Тале её пространство в социуме. Чтобы она с первых дней учила английский не "ищи сама – всё онлайн", а массировано при поддержке мужа, чтобы получила возможность работать по любимой профессии.

Почему такая уверенность? Жизненный опыт наблюдателя. В украинском мире достаточно господ, зарабатывавших получше американского профессора, но их жёны имеют чем заняться по своим наклонностям. Вот два интересных мнения, ведущих к одному выводу:

1. Если со мной что-то случится, то у неё хоть будет чем на кусок хлеба заработать.

2. Пусть лучше идёт работать и там сбрасывает свою энергию, а то дома мне уставшему проходу не даёт.

Итак, Таля продала обручальное кольцо, и как-то долго пересылала положенные по закону документы. Карлуччи установила: значит есть уже и на что пожаловаться Благородному суду. В рамках рассмотрения дела о разводе по жалобам истца (Билл) к действиям ответчицы (Тале) было назначено первое слушание. Вопросы: возврат обручального кольца, совместная подача налоговой декларации за 2019, "неуважение к процессу и нарушения регламента".

Почти перед самым рассмотрением этих жалоб, нашёлся наконец у фонда для Тали адвокат – вежливый молодой итальянец лет тридцати пяти, и он реально вник в имеющийся материал, скажем так: "Проявил импатию к клиентке".

Заседание проводилось в режиме онлайн. Судья был тот же, что сразу признал в Билле хорошего человека, который напасть не мог. Но прошёл с тех пор почти год, Билл на самостоятельном питании вернул себе былые объёмы и даже более того, выглядел несколько перекошенным злобой, стал серым, одутлым и явно "уже не тот расстроенный дедушка". Таля тоже уже не дрожала и рыдала, а строго, спокойно и прямо смотрела в монитор.

Но в принципе какая разница, как кто выглядит, если в законах всё прописано.

Адвокат Тали доказывал, что продать кольцо было для неё единственной, жизненно необходимой возможностью оплатить жильё, ведь у неё мизерная зарплата, а Билл её ничем не поддерживает. Сальва возразила, что ведь Таля сама и не обращалась к истцу за алиментами, и пару раз для убедительности назвала ответчицу "фальшивой жертвой", но в подкрепление своих слов приводить цитаты из взломанной фейсбучной переписки почему-то воздержалась.

Судья постановил, что Таля не имела право отчуждать общую собственность во время бракоразводного процесса. Таля предоставила справку сколько выручила за кольцо: две тысячи пятьсот, и суд поставил ей эту сумму в долг, расчёт по которому отсрочен до окончания дела. Что же можно сделать против факта, что маминого колечка у ответчицы просто больше нет?

По вопросу совместной подачи налоговых деклараций за эти годы судья пожал плечами, сказал, что ещё подумает, но принуждать не может, в законе чётко прописано: "Каждый из супругов имеет право по своему усмотрению подавать отдельную декларацию". Карлуччи настаивала, что этим её клиенту наносится ущерб в сорок тысяч и тогда они будут судиться дальше "за нанесение ущерба своими действиями" (квох- квох). На том заседание и закончилось.

Тему "неуважения" на фоне утверждения "хомлесс" (бездомности) особо обсуждать не стали. Ответчица указала, что в связи с многочисленными переездами периодически теряла, находила, восстанавливала необходимые истцу данные. Она даже пыталась показывать уважаемому суду фотографии заваленного шмотками салона своего автомобиля, где в углу ютился Котя. Но адвокат истца потребовал отклонить эти фото, как сомнительно достоверные и без указания места и даты.

В целом Тале опять слова особо не давали. Сальва доказывала: "у неё точно есть деньги" – вот она и на Украину пересылала, и есть квартира в Харькове, её трудности из её фантазий, она сама виновна в этих возникших ситуациях.

Из любопытных моментов: когда Таля всё же нашла место где вставить: "Он патологический лгун", то по лицу Карлуччи пролетела тень улыбки. Очевидно, после поиска "сокровищ мадам Петуховой", она на это уже имела своё мнение.

И две заминки. Первая, когда нарушая работу суда, зазвенел мобильник, и судья спросил: "Чей это?", то все ответили: "Не мой", включая и мотнувшего головой Билла, ведь если уже лгать, то во всём, и если не знать слово "извините", то тоже во всём.

Вторая заминка получилась поярче. Это когда адвокат Тали отчётливо произнёс словосочетание "мини-отель" в сочетании со словом "налоги". Изумление и тень омрачили лицо истца, никогда не упоминавшего в отношении своего ирландского имущества других наименований, кроме "дом". Сальва метнула на Билла взгляд, указывающий на её некомпетентность в вопросе "мини-отель". Твёрдое дно слегка покачнулось, но ответчик на этот раз решил не углубляться в тему, ограничившись законностью своего отказа от совместной декларации о налогах. Вот собственно и всё заседание.

Следующее слушание назначили через четыре месяца, теперь уже по встречным жалобам Тали к Биллу, которые она самостоятельно насочиняла пока не имела адвоката. Не сидеть же совсем молча.