Сделать тебя взрослой

— Нет. Не ненавидела, — она говорила тихо, рассматривая узор на платье, — не ненавидела.

— Ты прости меня Лиль, я подвел тебя. И то, что ты жива, вины моей не уменьшает. И заслужил я все. Заплатил свою цену.

— Что ты! Это… слишком высокая цена, никто не заслуживает…

— Не надо, не спорь. Я… самое светлое в моей жизни предал. Ангела обидел. Да, — усмехнулся, — ты и есть ангел. Любила меня мудака, письма те писала…

— Я…

— Конечно, слова мои ничего не меняют, Лялька, — он сам не заметил, как назвал ее тем именем, а она заметила, зажмурилась, — поезд ушел, понимаю все. Только сказать хотел, чтоб ты знала, извиниться, что больно сделал. Еще авария та…

— Денис…

— Какая-то часть меня тогда тоже умерла. Не тоже, нет. Ты ведь живая, просто я так думал. Прости, я нервничаю, сумбурно объясняюсь, наверное. Лиль, — он прикрыл глаза и продолжил не открывая их, — я много думал, анализировал, вспоминал. И честно скажу, как есть. Я слишком высокого мнения о себе был. Из-за тебя. Из-за твоего отношения ко мне. Ведь ты всегда была рядом, взглядом влюбленным грела. Красивая очень. Вот я и возомнил, что это я клевый пацан, раз меня так любят, письма пишут, которые в конверт едва вмещаются. Что из-за меня все это, понимаешь? Я особенный. А когда мордой в асфальт упал, в дерьмо самое… понял. Нет того клевого пацана. Нет и не было! И хорошо так мне было только потому что ты меня любила! Это ты особенная! Сердце твое любящее! Отношение ко мне, словно я пуп земли! Черт! Ты понимаешь, понимаешь о чем я хочу сказать? — Денис схватил ее за руки и потряс, привлекая внимание, — посмотри на меня, пожалуйста, Ляль… Лялечка…

Лилю словно током от прикосновения его прошибло, а от сказанного нежным голосом «Лялечка» и вовсе в омут боли затянуло. Мамочки, больно то как в груди, дышать не получается. Она кивнула в ответ, от слез уже даже лица его не видя.

— Не плачь, не плачь, ну что ты? — он неуклюже стал слезинки стирать дрожащими будто в припадке пальцами, — прости меня козла! Не плачь, не надо больше! Я не стою того!

Она покачала головой, все еще не в силах говорить, слова не шли.

— Ляль, я не знаю, какого хрена сорвался. Каким чертом с катушек слетел, честное слово. Не оправдываюсь, нет, пытаюсь как-то объяснить человеческим языком, почему поступил, как сволочь, — он замолчал, руки ее из своих выпустил, голову наклонил, — прости за ту боль. Ты ее не заслужила.

— Да, — прошептала, глотая слезы, — да, хорошо… я извиняю, Денис. Не надо больше. Не терзайся.

— Вот вся такая ты, — улыбнулся грустно, устало, словно сдувшийся шарик, — добрая.

— Ну, какая есть…

— Самая лучшая, а я похерил, — криво усмехнулся. — Но я так счастлив, что ты живая. Даже не представляешь себе!

— Я тоже очень счастлива, что ты жив! Правда! Не знаю, как пережила бы твою смерть…

— А я вот пережил. Даже почти привык, что тебя нет…

— Какой ужас! Прости отца, Денис!

— Ладно. Это все равно наши с ним дела. На тебя я не в обиде.

— Ты так глянул на меня тогда на пороге, я думала ненавидишь!

— Нет, ни за что! Но мысли были, что ты хотела меня наказать.

— Нет! Ни за что! Я бы не смогла сделать тебе больно! Зачем мне это?

— Затем, чтобы наказать…

— За что? За нелюбовь? — слезы высохли, ушли вместе с силами. Она улыбнулась так же грустно как и он, — я тоже многое поняла, Денис. И сама во всем виновата. Навязалась тебе, письма калякала, ты не просил меня. Ты меня никогда ни о чем не просил! И то, что полюбить не смог, разве твоя вина?

— Я…

— Да, Денис. Помнишь, я еще тогда, на крыше сказала — отношения из жалости приведут к краху. Так и вышло.

— Нет, не из жалости! — выкрикнул зло, глазами возмущенно сверкнув, — я о чем тебе говорил сейчас?

— Я все слышала, ты извинялся. И я тебя извинила.

— Я не был с тобой из жалости! Я счастлив был каждую минуту! А письма твои меня на протяжении двух слет спасали, маяком для меня стали. Какая жалость?

— Ладно, не будем об этом. Не кричи, пожалуйста. Я не в упрек. Просто хотела сказать, что все понимаю. Обид не держу.

— Правда, не держишь?

— Правда!

— Тогда, пойдем погуляем?

Глава 18

Доской забито счастье вновь, и всё из рук

Как только понимаешь вдруг - теперь ты просто друг.

Я просто друг для той, которая шептала:

"ты только мой"

Которая хотела умереть со мной

В любви или в неволе быть моей одной

/«Просто друг», Чай вдвоем

Денис

Он выскочил из душной квартиры сбегая от мыслей, от правдивых маминых слов, от самобичевания. Ноги несли прочь, каблуки массивных солдатских ботинок выстукивали нервный ритм в такт сердцу.

Как же он устал. От всего. Вселенская усталость давила на плечи, на грудную клетку, не давая дышать, жить… А жить захотелось как-то неожиданно. Во всю грудь дышать, радоваться, улыбаться. Еще пару дней назад ничего не хотелось. А сейчас, надо же, очухался…