Сделать все возможное

– Он просто бредил им. Я никогда не видела его таким счастливым, – продолжаю я.

Она светится. Я немного преувеличила, но смысл комплимента остался прежним.

– Мам, ты намыливаешь шампунем мои глаза.

– Ох! Так лучше?

– Нет. Ой! Хватит тыкать полотенцем мне в глаз.

Вот так прошла моя неделя. Сначала навязчивые мысли. Затем доктор Маккормик заставляет меня разделить торговую палатку с Лукасом. Теперь мне приходится лечить поврежденную роговицу. Мое хрупкое дно не выдерживает и все больше опускается к большим темным глубинам. Пока Лукас витает в облаках, я где-то в ста милях под землей.

* * *

В среду днем, после звонка Мэделин, я вспоминаю о настоящем дне, на котором мне предстоит оказаться.

Я стою посреди фуршета с морепродуктами, на встрече одиночек Гамильтона. Здесь можно и поесть, и кого-нибудь подцепить. Как стайку креветок, так и мужчин. До сих пор первая занимала львиную долю моего внимания.

– Есть хорошие перспективы? – спрашивает Мэделин.

– Лично я наслаждаюсь креветками в кокосовой корочке.

– Мужские перспективы, Дэйзи. Положи уже эти креветки.

– Послушай, Мэделин, как я это вижу: возможно, сегодня я и встречу отличного мужчину, но эти креветки – беспроигрышный вариант. Посмотри на того парня, он накладывает уже как минимум четвертую тарелку. Он явно знает, как отработать свои деньги.

– Ну, во-первых, ты в пять раз меньше него. Во-вторых, я думаю, у него сложилось впечатление, что это поедание на скорость.

– Может, мы родственные души, – мурлычу я и изображаю смайл с сердечками вместо глаз.

Чувствую, что Мэделин сыта мной по горло. Теперь я в этом уверена, потому что она отбирает у меня тарелку и с раздраженным вздохом передает ее прыщавому официанту.

– Один неплохой парень спрашивал о тебе. Он стоит у автомата с мороженым.

Она кивает в его сторону, и я получаю подмигивание и улыбку от одинокого ковбоя. Вместо шестизарядного револьвера он держит в руках крохотный сахарный рожок. Это портит все впечатление.

– Как по мне, слишком много джинсовой ткани.

– Он очень симпатичный! В некоторых частях света этот наряд называют канадским смокингом.

– Ну, а в моей части света это называется силовым полем, защищающим девственность.

Она поднимает руки в отчаянии и бросает меня. Наконец-то.

Следующие тридцать минут я сижу рядом с парнем, поедающим креветки на скорость, он – это инь для моего ян. Мы не разговариваем до тех пор, пока я не отрезаю кусочек чизкейка. Мужчина ровесник моего дедушки, и, если бы он был моложе, мы бы уже сбежали отсюда. Я пытаюсь узнать, как его зовут.

– Где ваш бейджик с именем? – спрашиваю я, наконец-то осознав, что этот человек мог просто прокрасться на это мероприятие.

– Мой… что?

– Вы здесь ради встречи одиночек? – спрашиваю я, указывая на стадо пасущихся людей, с которыми я не хочу иметь ничего общего.

– Каких одиночек?

Он плохо слышит, но я не унываю.

– Да, я тоже. Вы собираетесь это доедать?

Он чуть ли не бьет по моей руке, когда я пытаюсь украсть кусочек его брауни. Он не из тех, кто делится десертами. Я уважаю это.

– Это твой друг? – спрашивает он, указывая толстым пальцем на улицу перед рестораном.

Я поднимаю взгляд и сталкиваюсь лицом к лицу со своим худшим кошмаром.

Лукас стоит снаружи ресторана, по другую сторону грязного стекла, он похож на кошку, которая поймала канарейку. В одной руке держит плакат, на котором написано: «Встреча одиночек Гамильтона», а в другой – мое достоинство.

– Он выглядит так, как будто ужасно рад тебя видеть.

– Это потому, что так и есть, – стону я, сползая со своего места, пока полностью не оказываюсь под столом.

Глава 12

Лукас