Сделать все возможное (ЛП)

За эти годы я написал тебе 351 письмо. Первое было написано после недели учёбы в колледже. Я был несчастен без тебя и слишком труслив, чтобы сказать это вслух, поэтому я написал письмо и сохранил в папке черновиков. Одиннадцать лет спустя в эту папку было добавлено 351 сообщение. Иногда я относился к ним как к дневнику, но на самом деле мне было необходимо ощутить связь с тобой, которую можно было обеспечить одним щелчком мыши. Это первое, которое я когда-либо отправил, и, вероятно, последнее:

«Позволь мне сказать тебе то, что я должен был сказать ещё тогда: «Уже на протяжении восемнадцати лет я люблю тебя».

Сейчас я люблю тебя уже двадцать восемь лет.

Это звучит как достижение, но мне всегда было так легко любить тебя. Несмотря на всю боль, на все конфликты, я всегда знал правду. Мы заботились друг о друге. Никто не борется за то, что не имеет для них значения ‒ они просто уходят. И я всегда знал, что, если ты действительно хочешь, чтобы я страдал, это всё, что тебе нужно сделать.

Просто уйти.

Теперь я понимаю, что был наивен. Мы никогда не были на одной волне. Ты думаешь, я хотел драться с тобой, потому что ненавижу тебя? Потому что я хочу победить? Что вообще значит «победить»? За что мы сражаемся? За работу? Быть героем родного города? За эти годы я потерял этому счет, я никогда не возражал, потому что для меня никогда не было войны, я никогда не старался тебя победить. Я просто хотел заполучить тебя любым способом.

Я сожалею, что зашел так далеко. Я должен был сказать что-то ещё десять лет назад. Мне не следовало возвращаться в Гамильтон. Вместо того чтобы писать то самое первое письмо, я должен был выйти из своей комнаты в общежитии и встретить девушку. Любую девушку. Но было уже слишком поздно: ни одна девушка, с которой я встречался за эти годы, не бросала мне вызов так, как ты. Да и как они могли? Мое сердце было с тобой.

Я знаю, ты никогда не просила меня многим жертвовать, чтобы любить тебя все эти годы. Ты доказала это, подписав контракт. Но пока ты наслаждаешься победным кругом, Дэйзи, я хочу, чтобы ты оглянулась на дверь, которую закрыла за собой, и задала себе один вопрос: «Это того стоило?»».

Лукас.

За все годы нашей войны, мне кажется, это первая настоящая ссора в нашей жизни. Боль и гнев Лукаса выпрыгивают на меня с экрана компьютера и пронзают насквозь. Я никогда раньше не ощущала такой неограниченной честности от него.

Я чувствую проблески своего прежнего «я», возникает желание наброситься на него за то, что он так долго ждал, чтобы сказать мне это, желание позвонить и свалить часть вины за этот хаос обратно на него. «Я готова нести бремя твоих слов, но не бремя двадцати восьми лет молчания. Это на твоей совести, Лукас».

Но теперь я понимаю, что мои обычные действия: атаковать, критиковать, оскорблять, на самом деле ‒ защитные механизмы, это способ скрыть от себя чувства, которые слишком больно признавать. Но сейчас, я достигла той точки, когда не говорить правду гораздо больнее.

Так что, я больше не заинтересована в борьбе и вместо того, чтобы продолжить войну, я нажимаю на «ответ» и надеюсь на Бога, что ещё не слишком поздно.

От: daisybell@duke.edu

Кому: lucasthatcher@stanford.edu

Тема: Ты ошибаешься, но по правильным причинам.

Пожалуйста, вернись домой, чтобы мы могли поговорить. Ты думаешь, что всё понял, но ты ошибаешься. Я никогда не собиралась соглашаться на эту работу. Да, я обдумывала это. Ты бы уважал меня, если бы я этого не сделала? Ты знаешь, что я всегда мечтала иметь собственную практику. В течение многих лет я работала ради этой цели, поэтому когда это предложение было подано на серебряном блюде, я должна была его обдумать.

Ты поверишь, если я скажу, что человек, которого ты знаешь всю свою жизнь, способен измениться? Я надеюсь на это, потому что мне кажется, это именно то, что случилось со мной. С нами. Разве ты не понимаешь? Твоё письмо не триста пятьдесят второе, оно первое.

Пожалуйста, пусть будет и второе.

С любовью, Дэйзи.

Всю ночь я провожу, обновляя браузер на своем компьютере, снова и снова, и снова. Я смотрю на свой почтовый ящик, ожидая нового письма от Лукаса, но он так и не ответил, это не удивляет меня. На следующий день, я иду на работу с опухшими глазами и опустившимися плечами. Доктор Маккормик говорит мне, что Лукас попросил отгул до конца недели. Злость, которая я надеялась, утихнет за одну ночь, только усиливается, и я не виню его. То, что вчера казалось раздражительным, теперь кажется вполне оправданным. У меня была целая ночь, чтобы обдумать свои действия, и я не виню Лукаса за то, что он злится на меня. Я не виню его за то, что он ушёл. Неудивительно, что он выглядел побеждённым. Неудивительно, что он не стал бороться. Насколько он устал после двадцати восьми лет одной и той же рутины? Он ставит всего себя на кон, а я полностью подавляю его чувства. Безразлично. Наивно. Эгоистично. Мысль о том, что я могла согласиться на эту работу, является для меня истинным уроком. Все эти годы я провоцировала Лукаса на ответные действия, но он никогда не был плохим человеком.