Сделать все возможное (ЛП)

— Тебя это пугает? Что ты будешь делить практику со мной? — спрашивает Лукас.

Он стоит со мной рядом, на кухне, и ждёт, когда я отойду от кофеварки, чтобы он мог налить себе кофе.

— Это должно пугать.

Он кивает, понимая.

— Я имею в виду, желание соревноваться с тобой ‒ это как будто ещё одна часть моего тела. Я, вероятно, всегда буду чувствовать это, даже если в этом больше нет необходимости. Я даже чувствую что-то типа разочарования, от того, что наша маленькая война закончилась.

— Ты хочешь, чтобы она продолжилась?

Я делаю шаг назад и уступаю ему место, и на кухне, и в моей жизни.

Я улыбаюсь.

— Нет. А ты?

Он непреклонно качает головой.

— Конечно, нет.

Я киваю.

— Хочешь знать, почему? — спрашивает он.

— Я уверена, что ты мне скажешь, даже если я не хочу.

Он смотрит на меня через плечо. На нём очки в толстой чёрной оправе. Его волосы слишком каштановые, а улыбка слишком соблазнительная. Он ‒ ходячая мечта, и он ‒ мой.

Лукас пожимает плечами.

— Да. Ты права. Нет необходимости это говорить.

Он делает три шага в сторону коридора, прежде чем я его догоняю, хватаю за запястье и осторожно дергаю.

— Конечно, но если ты собирался это сказать…

Он улыбается и поворачивается ко мне лицом. Я пытаюсь прикусить губу, чтобы скрыть свою реакцию. У меня ничего не получается.

— Потому что, Дэйзи, я победил. У меня есть всё, о чём я когда-либо мечтал.

Эпилог

Мы с Лукасом в церкви. На нём надет смокинг, а на мне такое пышное платье, что я едва могу удержаться на ногах. Мы стоим лицом к лицу, по разные стороны алтаря, и слушаем, как проповедник бубнит и бубнит. Я должна быть сосредоточена, но я наблюдаю за Лукасом. А он наблюдает за мной. Это наш маленький, немой разговор в разгар церемонии.

Я выгибаю брови, спрашивая его, хочет ли он выбраться отсюда.

Его ухмылка говорит мне, что мы должны остаться.

Мы ‒ это важная часть.

Нет, мы не жених и невеста.

Мы здесь ради моей мамы и доктора Маккормика. Два голубка женятся. Я ‒ подружка невесты, а Лукас ‒ шафер.

На данный момент, я счастлива стоять в стороне и не быть в центре внимания. Я хочу, чтобы наша с Лукасом свадьба была маленькой и интимной, может быть, только мы вдвоем.

Вся наша жизнь была представлением. И мы сами её такой сделали. Даже сейчас, через год после того, как мы возглавили семейную клинику Маккормика и вынудили MediQuik покинуть город, не проходит и дня без того, чтобы кто-то не упомянул нашу старую войну. Кажется, что половина людей в городе всё это время знала, в то время как другая половина всё ещё не может поверить, что мы любим друг друга. Они делают ставки на то, что рано или поздно, всё приведёт к большому взрыву. Конечно, иногда, я всё ещё хочу убить Лукаса (этот мужчина знает способ залезть мне под кожу), но эта страсть, которую я ощущаю во время наших споров, это та же страсть, которую я чувствую, когда Лукас подкрадывается сзади, пока я готовлю ужин, обнимает меня и заставляет забыть о том, что еда вообще, когда - либо существовала.

Он провокационно влияет на меня, и я до сих пор не могу описать всю свою любовь к нему. Масштабы чувств, которые я испытываю к старому врагу, временами, пугают меня. Недавно я лежала в постели, пытаясь читать, но вместо этого, смотрела, как он спит, задаваясь вопросом, сколько ещё времени мы будем так жить. Я потратила двадцать восемь лет своей жизни, ненавидя его, и кажется справедливым, если нам удостоено прожить в два или три раза больше, заглаживая свою вину.

Он наклоняет голову, вероятно, задаваясь вопросом, о чём я думаю.

Ему не трудно догадаться.

При виде его, в этом смокинге, мои мысли весь день блуждают где-то рядом с канавой.

Он улыбается, и проповедник объявляет, что доктор Маккормик может поцеловать невесту. Я возвращаюсь к церемонии как раз вовремя, чтобы увидеть, как он целует мою маму. Она почти в обмороке, ничего удивительного: она спятила, и абсолютно безумно влюбилась в Донни. Это его настоящее имя, но я отказываюсь его так называть. Для меня он всегда будет доктором Маккормиком или доктором Папой, как я в шутку начала его называть.

Толпа ликует. Лукас хлопает в ладоши, и я протягиваю маме букет, чтобы они впервые смогли пройтись в качестве супружеской пары.

— Я люблю тебя, — говорит она мне прямо перед тем, как доктор Маккормик утаскивает её.

Я не могу быть ещё счастливее за неё. Они идеально подходят друг другу, и наш холодильник, покрытый магнитиками, привезёнными со всех их путешествий, доказывает это.

Лукас подходит к алтарю и подставляет мне локоть. Я принимаю его и вместе мы следуем за женихом и невестой.

— Сколько слов из всей речи ты уловила? — шепчет он.

— Три. Максимум четыре.

— Да, я тоже.

— Когда мы решим пожениться, давай устроим свадьбу на пляже или еще где-нибудь, чтобы нашим гостям было на что посмотреть, пока они игнорируют клятвы.

— Да, — соглашается он. — Или мы могли бы просто сделать это в кинотеатре?

— Умно. Мы будем подавать попкорн в качестве закуски, а на заднем плане, на экране, будет идти Борн.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Белл.

Мы подходим к задней части церкви, и он целует меня в щеку.