Сделка

— Иверин Георгий Витальевич здесь живет? — поинтересовался Максим.

— Ну здесь, — все с тем же вызовом подтвердила дама. — А вы по какому вопросу?

— Да я, собственно, по вопросу личной беседы. — Максим почувствовал, как в нем поднимается волна раздражения, но не выпустил его наружу, а продолжил говорить спокойно и невозмутимо: — Хотелось бы побеседовать с этим самым Георгием Витальевичем Ивериным.

Дама пару секунд недовольно смотрела на гостя, затем отступила в глубину коридора и позвала:

— Георгий Витальевич, к вам товарищ из военной прокуратуры. — Потом мотнула головой: — Ну, заходите уж, раз пришли.

Максим шагнул в прихожую. Дама тут же бочком протиснулась мимо него к двери, захлопнула ее и закрыла на все запоры.

Мебель в квартире Иверина стояла шикарная, из тех, что продают в дорогих мебельных салонах. Прихожая орехового дерева, стены затянуты темными дубовыми панелями, светильнички уютные, хрустальные.

Из глубины гостиной, впечатляющей своими размерами, донеслись шаркающие шаги, и в коридоре появился сам: высокий, представительный, седой, в очках, чуть отвисшее пузцо, обтянутое дорогой спортивной курткой, такие же спортивные брюки и, тапочки из оленьей кожи.

— Добрый день, — первым поздоровался Георгий Витальевич. Его мягкая вежливость никак не вязалась с визгливостью хозяйки. — Я — Иверин Георгий Витальевич — Он сделал шаг вперед и протянул Максиму холеную руку. — Чем обязан?

Максим не сомневался, что Иверин слышал, как он представился, но тем не менее повторил:

— Следователь военной прокуратуры Латко.

— Полковник, — утвердительно сказал хозяин.

— Совершенно верно, — кивнул Максим. — Георгий Витальевич, мне нужно с вами поговорить.

— Ну что же, раздевайтесь, проходите в гостиную. Я думаю, там будет удобно.

Максим снял шинель, стянул ботинки.

— Пожалуйста, тапочки, — предложил Иверин.

— Благодарю.

Максим сунул ноги в тапочки и проследовал за хозяином в гостиную, обставленную ничуть не хуже прихожей. Богатая, даже, пожалуй, слишком, мебель из карельской березы, и слепой бы понял — антиквариат; шикарные ковры; стены затянуты не обоями, а темным бархатом, на фоне которого светлый гостиный гарнитур смотрелся особенно выи1рышно; люстра отсутствовала, зато в каждом углу стояли высокие светильники «под камыш», тоже не из дешевых, черные с золотом. Впрочем, сейчас они не были включены, солнечный свет отлично освещал комнату. Максим отметил и широкое окно, и огромный, с характерным для номенклатуры тех лет размахом, балкон.

— Присаживайтесь, — предложил Иверин, указывая на мягкий диван.

— Спасибо. — Максим осторожно опустился на краешек, достал договор, развернул его и положил на гладкую холодную поверхность стола, ощутив ладонью благородство лака.

— Хорошая мебель. — Иверин оказался мужчиной чрезвычайно глазастым. — Одна беда — слишком прихотлива. Требует, знаете ли, постоянного ухода. Вика, — произнес он тихо, глядя прямо перед собой.

Максим не сразу понял, что обращается он к визгливой женщине, но та, словно дрессированная собачка, появилась на пороге.

— Слушаю, Георгий Витальевич.

— Вика, заварите нам чаю. Хотя, может быть, товарищ предпочитает кофе?

— Благодарю. Если это не слишком обременительно, — улыбнулся Максим.

— Ну что вы, вовсе нет. Значит, чай и кофе.

— Одну минуточку. — Вика исчезла в глубине квартиры все с той же прытью угодливой собаки.

— Простите, а это… — Максим указал в сторону двери.

— Прислуга, — легко сообщил Георгий Витальевич. — Знаете ли, одному достаточно сложно управляться с такой квартирой.

— Вы не женаты?

— Ну почему не женат? Женат, хотя не живу с семьей уже почти пятнадцать лет, а развестись все руки не доходят. Жена давно переехала в столицу, поближе к родне. Дети учатся. У меня сын и дочка. — Он не без гордости указал на висящую в латунной рамке прямо над головой Максима фотографию: — Видите? Мальчик сейчас в Бауманском, учится на третьем курсе, девочка поступила в Оксфорд. — Иверин улыбнулся как-то совершенно беззащитно, черты лица разгладились. — Девочка у меня талантливая, — произнес он с нежностью. — Учится отлично. Правда, пишет, что приходится подрабатывать два-три часа в день после учебы. Но, как говорится, западный образ жизни диктует.

— Да, — согласился Максим, хотя представления не имел о западном образе жизни, не считая того, что видел в каких-то дешевых боевиках.

— Да-с, — вздохнул Георгий Витальевич и вновь с любопытством уставился на Максима, словно вспомнил, что тот пришел сюда вовсе не о детях поболтать и не о делах скорбных, мирских покалякать. — Так чем же, собственно говоря, обязан вниманию военной прокуратуры? Насколько я понимаю, гражданскими лицами занимается МВД.

— Совершенно верно. Но, Георгий Витальевич, сейчас военная прокуратура ведет дело об убийстве солдата. И так уж получилось, что в показаниях свидетелей фигурирует ваша фамилия.

— Моя? — Иверин удивленно вскинул брови. — Позвольте поинтересоваться, в связи, собственно, с чем?