Сделка

— Для Чета у меня не найдется много хороших слов!

— И все равно мы пытаемся говорить правду. Так?

Он погрузился в прошлое. Я последовал за ним.

— Теперь о твоем брате…

— Он вам не нравится.

— Извини, но это так.

— Мне тоже.

— Я приношу извинения, потому что хочу, чтобы мне сейчас все нравились. Но по поводу твоего брата… Даже сейчас, когда я, по крайней мере, готов понять…

— Мне он тоже не нравится. И никогда не нравился. Но от этого его слова не звучат менее убедительно.

— Звучат. Даже когда он говорит чистую правду, его намерения злы, а заключения…

— Да, да, да!!! И еще раз — да! Но приступим к фактам. — Он сжал мой локоть. (Чет внимательно смотрел на нас). — Мне нужна правда! — Он обхватил меня другой рукой и стал трясти. Безусловно, он был сильнее брата, но его рывки, достаточно мощные, чтобы почувствовать дискомфорт, не волновали меня, потому что я решил стать ему другом.

— Скажите мне только одно, вы действительно наговорили Гвен про меня черт знает чего?

Во всем его облике было что-то ужасное, но одновременно вызывающее боль за его ранимость. Его медлительное, простое усилие понять, что за напасть навалилась на него так внезапно, вызывало щемящее чувство жалости.

— Вспомните, что вы говорили обо мне Гвен?

— Клянусь, ни слова.

— Тогда с какой стати она позвонила мне вчера? Я делал все, что она хотела, все, что она просила!

— Ей не пришлись по душе твои суждения о воспитании Анди!

— Но именно в этом я прав! Для мальчика — это благо. Даже вы можете это понять.

Он до боли сжал мне плечо.

— Когда она звонила мне, вы были рядом?

— Нет! — взмолился я. — Не был!

— А Чет утверждает обратное. Говорит, что была с кем-нибудь в постели. Прямо из постели звонила. Мол, такова ее натура. Надеюсь, что вы не лжете?

— Я говорю чистую правду.

— Знаете, у меня в голове стояла одна сцена: вы и она. Я никак не мог от нее избавиться, как наваждение. Поэтому я так мало говорил, не мог подумать ни о чем, кроме…

— Чарльз, вся сцена — выдумана.

— Где вы были вчера вечером?

— Вылетело из головы, — сказал я и тут же понял, что мой ответ — лишнее подтверждение моей лживости.

— Вы лжете, — грустно сказал он. — Вы снова лжете.

— Нет. Я действительно забыл.

— Как может человек забыть, где он был вчера? Как?

В глазах Чарльза показались слезы.

— Боже, помоги мне! — прошептал он.

— Верь мне, — снова взмолился я. — Так уж я устроен. У меня череда неприятностей. Не так давно я не знал, что меня ждет впереди через час. Или что я буду делать через час! Но я вспомнил, где был прошлую ночь. Я сжег свой дом!

— О Господи! — рассмеялся он горько. — Неужели ничего лучшего не пришло вам в голову?!

— Это правда! Клянусь могилой моей матери!

— Хорошо, хорошо. «Легенда» красива, ничего не скажешь, попробуем поверить. — Он как-то странно взглянул на меня и изрек: — Будьте добры, ответьте мне, вы ведь немного больны?

— Может быть, и болен.

— Бедная душа.

— Я думаю, что я был болен. Был болен.

— Бедная душа, — прошептал он.

— Но сейчас я здоров. Может, где-то чуть осталось. К примеру, верь мне, что я действительно забыл про прошлую ночь, но, вспомнив, я точно знаю, где я был. Такие вещи я забываю, мой мозг немного не в порядке.

— Вижу.

— Но с ней меня не было.

— Тогда кого она ждала?

— Мне тоже интересно узнать.

— Идиотский вопрос. Кого же она ждала? Вы скажете мне правду?

— Да.

— Я хочу сказать, что если она ждала вас, то скажите мне об этом, скажите мне ТАКОМУ.

— Хорошо. Попробую. Я кое-чего достиг, Чарльз. Это скрыто от постороннего взгляда, оно — внутри меня. Ты понимаешь? Понимаешь, конечно. У меня ничего не осталось, чего я не хотел бы потерять или защитить. Более того, я собираюсь расстаться со своей недвижимостью и деньгами.

— Это точно?

— Точно. Я ничего и никого не хочу. Не хочу Гвен. Однажды хотел. Приехав в Нью-Йорк, я думал, что с ней я решу мои проблемы. Но сейчас понимаю, что никто, кроме меня, их не решит. Дело в противостоянии двух «я» внутри меня. Поэтому бери ее. А я вскоре исчезну.

— И куда? — спросил он.

— В себя. Всем скажу «прощайте»…

— А вы не думаете, что лучше обратиться к врачу?

— Нет. Уже пробовал.

— А к церкви? Обратитесь к священнику!

— Мне нужно побыть одному. Она — твоя, я уже никогда не стану принадлежать ей. Прошлой ночью я ее не видел, и она не ждала меня. Ты веришь мне, веришь?

— Верю, — сказал он. — Сейчас верю.

— О’кей. Этого я и хотел, — сказал я. — Желаю счастья. Считаю тебя другом.

— Конечно, — сказал он.

— Спасибо.

Он откинул полу плаща, и я увидел пистолет.

— С той минуты, когда она отказала мне по телефону, я ношу оружие с собой. Хотел вас убить. До сих пор не могу поверить, но это так. Даже минуту назад, здесь, я сказал себе: «Он врет!» — но сейчас вижу: у вас свои проблемы. Большие, чем мои, поэтому я вам тоже желаю всего хорошего. До свидания. За пистолет извините. — Он запахнул плащ.

— Забуду, пока мы — друзья, — сказал я.

Он встал. Я тоже. Расставание. Он обнял меня и горячо прошептал в ухо:

— Еще один вопрос. Ответьте мне, пожалуйста, неужели я сексуально непривлекателен для женщин?

— С какой стати? — сказал я.

— Спасибо! — ответил он. — Спасибо.