Сделка, или парень (не) моей мечты (СИ)

— Тебе при драке последние мозги из башки удалили? — освобождаюсь из теплого плена. — Не надо мне никакого осуществления желаний, — надо бы мне встать и выйти из этой комнаты, но я вспоминаю свой внешний вид, и оставляю все попытки к бегству. Вместо этого поворачиваюсь к нему спиной. Пусть любуется на застежку моего лифчика, который я, кстати, под платье не надевала. Хорошо хоть ноги и задницу прикрыла. А-то лицезрел бы и мою нижнюю часть тела. Хотя он и это уже видел.

— Неужели совсем не хочется немного пошалить? — слышу, как он ворочается сзади. Вероятно, повернулся на бок, чтобы быть ко мне поближе. — Тебе же тогда понравилось в клубе, — чувствую на своей шее его горячее дыхание, как он проводит носом по моему затылку, будто вдыхая запах моих волос. — Будто это не ты стонала при каждом моем толчке, — его пальцы проходятся по моей спине, вызывая табун мурашек. Посылая тепло мне между ног, где уже горячо и мокро. Да там уже все просто пылает, требует немедленного к себе внимания, — не ты кричала мое имя, — лифчик расстегнут в одно мгновение. Стоит ему только руку протянуть, и моя грудь окажется в его плену, но вот покашливание со стороны двери заставляет нас оторваться друг от друга.

Денис переворачивается на спину, тяжело вздыхает и прикрывает глаза. Я же сажусь в кровати, придерживая съехавший лифчик, и поворачиваюсь к незваному гостю. Снова нас прервали, снова не дали заняться сексом. Снова это оказалась Вида! Прикрывшая дверь и вошедшая в нашу комнату, словно ее сюда кто-то приглашал.

— Вида, — изворачиваюсь, пытаясь надеть лифчик. Никто мне в этом не помогает, поэтому я и рычу на подругу. — Тебя, мать твою, стучаться не учили? — все-таки застежка поддается, наконец, мои сиськи спрятаны в чашки бюстгальтера.

— Если бы дело не было таким важным, то я бы конечно к вам постучалась, голубки, — в любой другой ситуации она бы посмеялась над собственными словами, но только не сейчас. — У нас есть проблема.

— Потеряла номер доставки еды? — съязвил Денис, продолжая валяться на простыне.

— Если бы все было именно так, — даже не глядит в его сторону. Уставилась на меня, словно я ей что-то сделала — плохое или хорошее. Не могла понять, но то, что ее охватило беспокойство, видно сразу. — К нам французская полиция в дом нагрянула. С некоторыми вопросами о недавней драке в доме Моник Видаль и последовавшей после этого разборке в каком-то переулке. Черт его знает, — машет от досады рукой. — какое у него название.

Резко вскакиваю с кровати, поворачиваюсь к Денису. Соболева, казалось, не заботит появление в лофте представителей власти. Ему даже плевать на все, с постели не встал, молчит как партизан, глаза смотрят в потолок. Прямо сама невинность и непорочность возлежит на своем чистом ложе. Меня же охватывает паника и истерия.

— Соболев, блядь? — хватаюсь за голову, взъерошив волосы. — Это по твою душу пришла полиция. Из-за того, что ты…

— …не позволил тому уроду изнасиловать тебя, Рина, — поворачивает голову в мою сторону. Выражение лица ничего не выражает, будто он бесчувственный какой-то. Хотя минуту назад шутил и даже приставал ко мне, распустив свои руки, которые он тут же убрал, стоило появиться Виде на пороге. — Или я должен был, молча наблюдать, как этот хрен засаживает тебе между ног? — щелчок пальцами. Ехидная улыбка на губах. — Нет. Все-таки мне, наверное, надо было ему помочь, — саркастически улыбается, — держать твои руки, а в рот засунуть кляп, чтобы ты не орала, как резанная свинья, — его просто распирает от смеха, который так и рвется из груди. Да только вот совершенно не смешно.

— Какой же ты гавнюк, Соболев, — скрещиваю руки на груди, будто этим жестом могу отгородиться от него. Защититься от его гнусных слов. Понимаю ведь, что это всего лишь шутка от такого придурка, как «мой парень». Но все же очень обидно слышать такие слова. — Повеселился от души, да?

— Рапунцель, — закатывает глаза, а потом и вовсе их закрывает. — Накинь на себя что-нибудь уже. Твое худое тело для меня нисколько не привлекательно, даже отталкивает от себя.

— Господи, — смотрю на него с особым презрением. — Ты просто дерьмо, мой милый. Да к тому же у тебя проблемы с законом, оказывается, — хватаю с пола сумку, что не успела еще разобрать, и на всех парусах покидаю комнату. Сверкнув практически голым задом перед двумя людьми в помещении.

Спускаться к многочисленному народу внизу лофта мне не очень-то и хочется, к тому же в таком виде. Сонная, растрепанная, взбешенная, готовая заплакать сию же минуту. Полуголая Рина появится во всей своей красе — вот это будет шоу, где все повеселятся. Хотя нет, не все. Кто-то захочет прибить меня. Кто-то слюни попускает, а кто-то укоризненно покачает головой и посмотрит на меня с неким разочарованием. И этим кем-то будет Артем Агеев. Мой лучший друг, мой самый близкий человек. Моя люб… Стоп, Рина! А вот тут стоит немного подумать над словами.

Денис Соболев

— А ведь Рина права, — секунда молчания. — Ты редкостное дерьмо, Соболев.