СДЕЛКА. Исторический роман в рассекреченных документах (18+)

Когда притащат Ваню обратно и закуют в привычное, разве не станет он плакать, проклинать судьбу, презирать соседей? И разве не задаст он вслух вопрос -- кто виноват? Кто поместил его в заключение, кто издевательски освободил, а потом, коварный, вернул назад? Зачем и за что?

У Платона нет ответа. У нас есть. Никто, ни зачем и просто так.

Во-первых, никто его не выведет наружу под конвоем, свежим подышать, солнышком полюбоваться. Некому выводить, это раз, и нет дверей из барака наружу, конструкцией не предусмотрены, это два. А те урки, кто уже на помосте, Солнца не замечают, про барак не помнят, вообще ни на что не отвлекаются, ибо они находятся в настоящей действительности, а не в мире теней, а значит вкалывать надо, действовать, ведь на пулемётной вышке сидит некто, искренне и давно желающий тебе смерти. Арбайтен, зэчара! То есть, если зону строить и укреплять, с вышки не начнут стрельбу. Если не халтурить, не прятаться в бочку или под перевёрнутую тачку, получишь не пулю, а дневную пайку. Во-вторых, обратно в барак зэка никто с проклятиями не возвращает, тоже некому. Нет таких посредников-конвоиров между мирами. Почему? Потому что конвой - это работа для ответственных личностей. Для кого, для кого, спросим мы?

Всё дело в том, что ты не есть личность, как самоценная единица Бытия. И я. И он на портрете. И пацан за дверью. Ты -- винтик, член класса, следствие экономических отношений, герой, мля, труда. Относись к средству производства так, как хочешь, чтобы реальность относилась к тебе. Ты есть объект, такой же как остальные, тачка с песком, например, или прожектор на вышке, просто сложнее организованный. Ты есть претерпевание. Ты просто страдание. Это с тобой происходит, а не от тебя исходит. Единственный субъект во Вселенной это злой рок, он же -- второй закон термодинамики, гласящий, что всё плохо и будет только хуже. А никаких личностей в природе нет. И над природой, и до Вселенной нет, и в прошлом не было, и не родятся никогда! Ни тут, ни там. Нет никого, кто был бы в ответе за всё. Мы обречены рождаться в оковах, страдать просто так и умирать во тьме. Новый русский космизм Сергея Павловича Королёва всего лишь обман населения. Никому нет дела до истины, и потому, что истине на нас наплевать, и потому, что истины никакой нет. Это я тебе как специалист говорю. А королёвское "братство" всего лишь древняя тактика обороны слабо укреплённого населённого пункта от монголо-католического десанта.

Ты скажешь, наговариваете вы на нашу Сибирь, товарищ! Нет у нас таких зон, чтобы одни зэки всё время в цепях, а другие круглосуточно вкалывают. Отвечу. Нету, конечно. Этот миф Платон придумал, к нему претензии, мы просто расширили и углубили.

Что там, на помосте за окном? Солнце, воздух, нет цепей! Рай? Нет! Суровая действительность. Враги кругом. Ад.

Кто эти люди с тачками и арматурой? Почему они, кажется, свободны? Почему они, а не мы на свежем воздухе? Они ли -- лучшая часть человечества? Платон темнит, а мы расскажем. На помосте такие же точно заключённые. Точнее, те же самые. Вот такой парадокс. Там в бараке -- страдание, оно же претерпевание, на помосте активность, действие, оно же действительность. Две стороны одного и того же тупого, бесцельного бытия. Когда заключённый в цепях, измучившись, засыпает, он обнаруживает себя в мире грез, под бездонным небом, бегущим по доскам навстречу ветру с мешком цемента на плечах. Когда вольный работяга устаёт в этом аду, он просыпается в другом аду, где только и может отдохнуть от бессмысленных движений своего тела в мире якобы свободном от оков.

Не мы такие, жизнь такая, как говорят уголовники. Хе-хе! От жаркой работы тает твой срок! Ещё ха-ха. А вообще-то правда. Дело в географии, как считает сын поэта Анны Ахматовой. Я тут вспомнил историю, на Россию до времён Ивана Грозного и после чужие не нападали только с двух из восьми сторон света -- с севера и северо-востока. А так, по часовой стрелке -- монголы, персы, горцы, крымчаки и турки, поляки и литва, шведы и прочие немцы, каждый год и по нескольку раз в год. Вся жизнь русского перед лицом насильственной смерти проходит. Принимай форму, Россия, формируйся, дух нации! Трусы первыми гибнут в бою, так как спину подставляют. Сильные выживают и дают потомство. Вот мы и появились, стали пассионарными, как обзывает нас сын другого поэта, Николая Гумилева. Короче, бытиё определяет сознание, задает сознанию, так сказать, рамсы, которые в нашей культурной традиции принимают образ платоновской зоны.