Сделка на… любовь?

— Жизнь — это как падение с крыши. Можешь остановиться? Нет. Можешь вернуться назад? Нет. Можешь полететь в сторону? Только в рекламе трусов для прыжка с крыши. Свобода воли заключается только в том, что ты можешь выбрать — подохнуть в полете или дотерпеть до земли. Вот по этому поводу все философы и спорят. Твой папаша, Алия… — Она попыталась возразить, но он не позволил ей. — Ну уж нет, раз уж пошла, иди до конца, не будь трусихой. У него был выбор: остановиться в любой момент. Но он забыл главное правило игры: нельзя обыграть казино. Когда наступает черная полоса, нужно попросту смириться и переждать, только глупец будет продолжать упорно проигрывать. У него был выбор, моя дорогая Алия, и он им не воспользовался. И с тобой произошло то же самое.

— Выбор? — громче, чем собиралась, бросила она. — Ты попросту поставил меня перед фактом!

— Нет, я предложил тебе альтернативу, ты взвесила свои шансы и согласилась. Я называю это альтернативой. Заметь, зачастую эта самая судьба не предоставляет тебе возможности выбора. Твоя жизнь оказывается расписанной наперед, — он усмехнулся, заметив ошарашенное выражение ее лица, — в чем я не сомневаюсь, когда речь идет о тебе. И, можешь мне поверить, это был осознанный выбор, даже если в глубине души ты с этим не согласна.

— Чушь! Ты отвратителен. Ты знаешь это?

— Я жесток, как жизнь, — отрезал Роберт. — Можешь верить в это, если так тебе будет спокойнее, но в глубине души ты и сама осознаешь, что ты выбрала сама, потому что хотела этого. Хотела выбраться из своего псевдо-мирка, в котором вся твоя будущая жизнь расписана наперед до глубокой старости, в котором на тебе висела бы бирка идеальная жена, и не было бы возможности снять ее, оказавшись под угрозой порицания этого самого общества. Никто тебе не скажет, какой должна быть жизнь, Алия. Мир не идеален, и не надейся, что когда-нибудь он таким станет. Он такой, какой есть, а как в нем жить — решать тебе. Людей, которые с удовольствием обдумывают неприятные для себя вещи, удивительно мало на свете. Основная масса человеческих существ предпочитает вытеснять неприятные мысли из сознания и думать так, как им нравится… Ты ведь много думала о сделке, не так ли? — Ее глаза сами выдали ответ, вызвав у него довольную улыбку. — Если бы мое…скажем так, предложение показалось тебе настолько невозможным, каким ты пытаешься его представить, ты бы вовсе выбросила эту мысль из головы, придумав что-нибудь другое. Например, убить меня…

— Можешь поверить, эта мысль и сейчас не дает мне покоя, — сжав вилку в руках, парировала Алия.

— Самое ценное и важное в жизни — не столько быть убежденным в своей правоте, сколько иметь собственное мнение. Более того, не только его иметь, но и отстаивать то, во что веришь. Общество редко прощает нам такую роскошь, но оно того стоит. Ведь по всем меркам твоего мира, я — прожженный негодяй, от которого любой порядочной девушке следует держаться подальше. И что же получается?

— Получается, что я не особо порядочная, — с грустным смешком констатировала она.

— Получается, что ты оказалась свободнее, — рассмеялся он. — Свобода, — повторил он, — а знаешь ли ты, что может человеку дать свободу?

— Что?

— Воля, собственная воля. Умей хотеть — и будешь свободной, Алия. Это основа основ.

— Надо же, — раздался веселый голос над их головами, — как много совпадений! — Виктор не сводил взгляда с Алии, которая быстро отстранилась от Роберт, словно совершала что-то запретное. Этот жест не ускользнул от цепкого взгляда мужчины, но он никак не отреагировал. Виктор ленивой походкой спустился с верхнего яруса, встав около их столика.

— Раз уж Роберт до сих пор не сообразил, — он повернулся к девушке, — я хочу пригласить даму на танец.

— Дама уже приглашена, Виктор! — Роберт не дал девушке произнести ни звука, легко поднявшись с места, во всем его облике сквозила угроза, хотя голос оставался размеренным и даже равнодушным, если бы не стальные нотки, которые Алия уже успела научиться отличать. Последовав его примеру, она также поднялась с места, только сейчас обратив внимание на то, что чуть поодаль действительно кружились в танце пары. Взяв мужчину за руку (еще затеет тут драку и привлечет к себе ненужное внимание!), она извинилась перед парнем настолько мило, что даже Эмине осталась бы в восторге от изысканных манер своей невестки, чуть не потащив Роберта к танцплощадке.

— Только не говори, что у тебя возникло безудержное желание танцевать, — прошептал он ей на ухо, когда они медленно закружились в танце. Прохлада работающего кондиционера контрастировала с жаром его руки на ее талии, а от едва слышного голоса по шее вдоль по спине поползли мурашки. Она решила списать это на нервы.

— Нет. Но у тебя было такое лицо…

— Какое? — Он с интересом приподнял брови.

— Приходилось видеть такие лица во время чемпионата мира по футболу. Лицо, говорящее: «Сейчас я совершу какую-нибудь ужасную глупость, но мне все равно, потому что я самоуверенный индюк!»