Сделка на любовь

Тяну ее за волосы на себя, перехватываю ладонью шею, задыхаясь от дикого темпа. Комнату наполняют звуки наших мокрых тел. Сминаю пальцами ее кричащие губы, проталкиваю в ее рот пальцы, которые она тут же всасывая, кусает, вынуждая меня рычать и трахать ее еще безжалостнее. И меня сносит на хрен в другую реальность.

Яна уже не кричит, скулит, задыхаясь. Ее ноги дрожат, подкашиваются, но я перехватываю ее под грудью, не позволяя упасть. Чувствую, как сокращается, стискивая член, начиная содрогаться, выгибаясь в моих руках, хватаясь за мою руку на ее шее, расцарапывая ее в кровь. Да! Как же сладко она кончает. Сладко и больно.

Кончает, утаскивая меня за собой. Содрогаюсь вместе с ней в экстазе адского наслаждения.

И вот мы замираем возле окна, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Не выпускаю, не выхожу из нее, еще чувствуя последние судороги ее наслаждения.

Прихожу в себя и уже нежно вожу губами по ее виску, чувствуя, как трещит пульс.

— Прости, — выдыхаю ей в ухо. — Я не мог сейчас иначе…

— Все хорошо, не извиняйся. Это было… — усмехается, еще задыхаясь.

— Это было? — хочу ее определений моей агонии.

— Ммм, — не отвечает.

Уже аккуратно выхожу из нее, натягиваю штаны, разворачиваю Яну, тяну к креслу, падаю в него, усаживая ее сверху, лицом к лицу. Снимаю с нее туфли, откидывая их на пол, прижимаю ее ноги к своим бедрам.

— И, это было?

— Это было… — выдыхает. — Очень… — прячет лицо у меня на шее, обжигая свои дыханием.

— Слишком? Много? — зарываюсь в ее волосы, перебирая пряди. Я до сих пор пьян, но уже не агрессивен, все выплеснуто в секс.

— Определено, да, — снова усмехается в мою шею. И мне уже не нужно никаких ответов, понимаю, что не сделал ничего непоправимого. — Но это было… Мне кажется, я на минуту потеряла сознание.

Снова тяну ее за волосы, но уже аккуратно, притягивая к губам. Целую, нежно лаская губы, всасывая, кайфуя от того, что она отвечает и ласкает мои губы в ответ. Такая чувственная сейчас, ласковая, горячая.

— Ты пришла ко мне, потому что я так хотел, или?.. — спрашиваю в губы, слегка их прикусывая.

— Потому что так хотела я, потому что тебе было так надо.

— Мне было надо – да.

Отпускаю ее, укладывая себе на плечо, и вывожу пальцами узоры на ее спине.

— Я не единственный ребенок в семье, у меня был сестренка, — неожиданно для себя говорю ей. Не знаю зачем. Точно не в тему. Я пьян, меня несет от близости с ней, и я говорю. — Ей было всего шестнадцать, она занималась танцами, спешила на репетицию, села в такси. Дорога мокрая, водитель не справился с управлением, машину занесло. Авария. Не выжил никто… — выдыхаю. Нет я не хочу, чтобы Яна меня пожалела или посочувствовала. Цель моих откровений другая.

— Мне очень жаль, — сглатывает она.

— Я это все к тому… Вот тогда мне было как никогда хреново и больно. Хотелось рвать всех, убивать и мстить. Только мстить некому. Водитель погиб. Все. Виновных нет. И это невыносимо, когда человека нет и ничего не сделаешь. Ничего не исправишь и ничем не успокоишь душу. Это очень горько – осознавать и пытаться смириться. Так вот, а мы живы, виновники нашей боли тоже живы, и это значит, что все можно исправить и восстановить.

— Леван, — выдыхает мне в шею и неожиданно стискивает в объятьях. — Спасибо тебе!

— Да за что? Я еще ничего не сделал для тебя. Ничего не дал, только забираю и требую большего.

— Ты очень много делаешь. Если бы не ты, на сто процентов сейчас от безысходности я вернулась бы уже к Тарасу и валялась бы у него в ногах.

Зажмуриваюсь. Сглатывая.

— Забудь о нем! Его больше не будет в твоей жизни. Он скоро вернет тебе дочь.

Замолкаем. Дышим друг другом. Меня отпустило. Пустоты больше нет. Эта женщина меня наполнила, чутко поняв, что мне нужно. Я ценю. Но все равно где-то глубоко внутри болезненно ноет.

— А я единственная дочь у родителей, — вдруг отвечает мне Яна. Мое откровение на ее откровение. Становится теплее. — Мама – воспитатель в детском саду, отец – простой механик на заводе. Они всегда стремились дать мне образование, чтобы моя жизнь была намного лучше, чем их. И очень радовались, когда казалось, что я всего добилась. Но все мне дал Тарас, а я, дура, купилась. Теперь понимаю, что самая лучшая жизнь – она не от денег зависит. Лучшая жизнь там, у них, в маленьком городке, потому что она спокойная. Они не знают, в каком я сейчас положении. Нет, о разводе знают, но не больше. Не хочу настолько падать в их глазах. Да и не помогут они мне ничем.

Глава 25

Леван

Вчера на пьяную голову мне, идиоту, показалось, что моя королева немного оттаяла. Ее объятья, откровения, «спасибо» ласковым шепотом мне в ухо, до мурашек – всего лишь иллюзия. Или мне приснилось и не было ничего. Утром меня встретила все та же холодная, покорная женщина с пустотой в глазах. Мне вообще кажется, что она еще больше ушла в себя.

Я проспал, голова с похмелья раскалывалась, и у меня не было ни времени, ни сил, да и желания выяснять, что снова не так. Нет, я понимал, что не так, но вчера мне показалось, моя женщина меня почувствовала. Показалось… Не моя…