Сделка обреченных

Немолодой водитель с худым аристократическим лицом в виде вытянутого овала и никак не сочетавшимися с ним пышными усами коротко кивнул и тронул свой «Рено» с места. Андрей смотрел в окно на пассажиров, катящих в разных направлениях свои чемоданы, и чувствовал, что эта картинка суеты и бешеного ритма совсем не угнетает, а только радует его. «Ах, где ты, где ты, где ты, мечта моя, Париж?! Поэтами воспетый от погребов до крыш», – промурлыкал Андрей слова известной песенки Д`Артаньяна из американской версии фильма о мушкетерах и усмехнулся. Известно, где Париж. Вон он, здесь, вокруг. И он приехал сюда не просто так, а по делам. Эта мысль почему-то была особенно приятна.

В последний раз он был в Париже всего неделю назад. Тогда в качестве преуспевающего бизнесмена Андрей занимал люкс в Hotel Ritz и делал все, что должен делать в Париже россиянин, не ограниченный в средствах: покупал золотые безделушки и шелковые галстуки, волочился за юными танцовщицами и просиживал все вечера в ресторанах с партнерами по бизнесу. Именно там, в ресторане Lido, когда подали устриц, ему и пришла в голову эта мысль: зачем? Зачем все это? Все эти отвратительные безвкусные устрицы, все эти безделушки, равнодушные, умело имитирующие страсть танцовщицы, рестораны, вечные разговоры о достигнутых успехах, единственная цель которых понежить свое требующее постоянного внимания эго. Он пытался отмахнуться от мысли, как от вредной и несущественной, но мысль возвращалась вновь и вновь, добавляя все новые и новые «зачем». Все это его почему-то так расстроило, что Андрей выбрался из-за стола и заявил, что «ему пора». Коллеги зашумели, в бокалы хлынула ледяная водка, но Андрей остался тверд, откланялся и вышел, провожаемый уважительным взглядом белобородого швейцара, получившего привычные пятьдесят евро «на чай».

Машину он отправил в отель, а сам пошел пешком, с удовольствием вдыхая всей грудью прохладный воздух. От Лувра Андрей спустился к Сене и пошел по набережной, касаясь ладонью каменных перил и скользя небрежным взглядом по мутным маслянистым водам великой реки. Неужели он собирается вот так прожить всю жизнь? Ему уже тридцать шесть. Сколько он еще протянет? Пусть еще столько же. Нет, мало. Хорошо бы еще лет пятьдесят. Как минимум. А еще лучше шестьдесят. Ладно. Пусть шестьдесят. Все равно это пустяк по сравнению с вечностью. И все шестьдесят лет он так и будет сидеть в кабаках, болтать ни о чем и делать вид, будто именно он диктует солнцу, когда оно должно начать свой подъем на небосклон. А ведь когда-то он считался перспективным ученым. Десять лет назад он защитил кандидатскую диссертацию о работе советской разведки в Юго-Восточной Азии. И его научный руководитель профессор Королев назвал эту диссертацию «очень интересной работой». А Королев слов на ветер не бросает. Это известно всем. Так что, не уйди он в бизнес… Стоп! Андрей остановился и помахал рукой плывущей по реке барже. Стоп! Все это ерунда, пьяная слезливость и вечное русское желание довести самоунижение до абсурда. Он, между прочим, уйдя из науки, не фантики собирал, а создал компанию «Эй. Си. Гласс». И производил, между прочим, не какую-нибудь ерунду, а линзы для очков. И сеть оптик открыл в сорока городах. И очки продавал дешевле, чем все конкуренты. А потом вышел на биржу и занялся недвижимостью и биржевыми операциями. А зачем? Андрей остановился. И действительно, зачем? Ведь он терпеть не может биржевые операции. И от недвижимости его воротит. Что же получается? Он зарабатывал деньги, не спал ночами, работал сутками, боролся с конкурентами и победил только для того, чтобы заниматься тем, чего он терпеть не может. Ерунда какая-то. Ну почему он должен заниматься этой проклятой биржей? Чтобы заработать? Зачем? Заработанных денег ему хватит на всю жизнь. А если еще продать «Эй. Си. Гласс». И компанию по недвижимости. И инвестиционную фирму. И положить деньги на закрытый счет. То годовой процент составит… Андрей привычно закрутил в голове цифры и остался доволен полученным результатом. И можно будет не заниматься биржевыми операциями. И не покупать недвижимость. А чем он будет заниматься? Летать в Париж, сидеть в ресторанах и волочиться за танцовщицами? «Что я и делаю сейчас без всех этих хлопот», – вспомнил Андрей фразу Жванецкого и улыбнулся. Нет. Если он действительно сможет освободиться от всей этой глупой текучки, он вернется в науку. И опять займется тем, что он любит, – историей разведки. Только не поздно ли? Сколько работ написано за тринадцать лет? Наверное, все архивы перепаханы сотнями новых исследователей. Ну и что? Для него нет места в науке? Такого не может быть. Если уж в бизнесе он сумел занять свой плацдарм. Конечно, будет непросто, но игра стоит свеч. Ведь только за письменным столом и у пыльных полок архивов он ощущал себя счастливым. К нему приходили ни с чем не сравнимые чувства поиска и познания истины, вдохновение и азарт, с которым не сравнится ни азарт казино, ни азарт поиска новой любовницы.