Сделка обреченных

– Расскажу, – кивнула женщина. – Но сначала вы скажите мне, почему этот агент торчит у вагона, в котором ехал мой дед?

– Не знаю. – Андрей покачал головой. – Фотографию Мартинеса мне дал его сын, который тоже хотел бы понять, что случилось с его отцом.

Ему совсем не нравилось то, что этой рыжеволосой бестии удалось его разговорить. Это слабость. Вопросы должен задавать он. Андрей раскрыл рот, но она отреагировала быстрее:

– А что с ним случилось?

– Жильбер Мартинес был арестован шестнадцатого апреля по обвинению в измене и попытке разгласить секретную информацию. Утром двадцать первого апреля его выпустили из тюрьмы, но через несколько часов он скончался от кровоизлияния в мозг. Из тюрьмы Мартинесу удалось переправить жене записку. Посмотрите, пожалуйста, она лежит в моей папке.

Лиза раскрыла папку и нашла записку Мартинеса. «Нас предали свои, – прочла она и подняла глаза на Андрея, но тот не шелохнулся. – Пьера отправили на верную смерть. У него не было ни единого шанса. Я не собираюсь молчать. Я не прощу им Пьера. Прощай! Береги детей!»

Лиза вернула записку.

– Кто такой Пьер?

– Еще один агент службы общей разведки, Пьер Матин. Он погиб при исполнении задания. – Андрей усмехнулся. – И знаете, когда это произошло?

– Двенадцатого апреля? – догадалась Лиза.

Андрей кивнул. Лиза откинулась на спинку кресла.

– При каких обстоятельствах погиб этот Пьер? – спросила Лиза. – Тоже в проклятом поезде?

– Этого я не знаю. – Андрей вздохнул. – В архивах ничего нет ни о его гибели, ни об операции, в которой он участвовал.

Лиза смотрела на Андрея, не в силах вымолвить ни слова. Он протянул руку и дотронулся пальцем до ее локтя. Лиза вздрогнула.

– Расскажите о том, как пропал ваш дед, – попросил Андрей.

– Хорошо! – Лиза кивнула. – Все началось с того, что мне позвонил из Иерусалима человек по имени Авраам Ашинзон…

2

Министр внутренних дел Николя Сервель отложил в сторону докладную записку и поднял глаза на начальника аналитического отдела службы безопасности Филиппа Прадля.

– Как я понимаю, этот русский – отличный профессионал, – сказал Сервель глубоким, хорошо поставленным баритоном.

Прадль неопределенно пожал плечами. Он склонялся к мысли, что бегство Андрея Соколова из квартиры Поля Госсе было чистой случайностью, а не результатом высокого профессионализма, но спорить с министром не решился. Сервель уловил настроение собеседника.

– Согласитесь, Филипп, виртуозно уйти из квартиры, вырваться из окруженного квартала и исчезнуть бесследно, не сев при этом ни в такси, ни в автобус и не спустившись в метро, мог только профессионал. Которого, кстати, хорошо прикрывали его коллеги. Вероятно, из русского посольства.

Прадль кивнул и осторожно сказал:

– И все же я не исключаю случайность.

– Я тоже не исключаю, – согласился Сервель. – Но понимаю, что ее вероятность чрезвычайно невысока. И потому давайте рассмотрим наиболее простой вариант. Итак, он профессионал. Что из этого вытекает?

– Из этого вытекает то, что русские решили получить данные об операции «Каталина», вероятно, для того, чтобы предать их гласности.

– Разве у них нет этих данных? – удивился Сервель. – Почему вместо того, чтобы просто покопаться в своих архивах, они направляют к нам агента?

Прадль снисходительно улыбнулся.

– У них в архивах нет достаточного количества доказательств. А пресса их потребует. И потому русским нужны документы, стенограммы заседания правительства, свидетельства очевидцев.

– Очевидцев? – Сервель смешно вздернул бровь. – Разве кто-то из участников этой операции жив?

Прадль кивнул.

– Увы!

Сервель взял из коробки, стоящей на столе, сигару и отщелкнул ее кончик блестящим резаком. Он тридцать шесть лет провел в политике, дошел до поста министра и имел все основания полагать, что постиг тайны власти. Сервель даже вывел собственную формулу ее получения: «Власть берут словами, а удерживают делами». Ради восхождения на вершину власти он был готов давать любые, даже самые невыполнимые обещания и делать любые, даже самые пустые заявления. Потом, когда власть уже получена, можно объяснять и выкручиваться, подменять понятия и жонглировать словами. Но все это потом. А сейчас у него одна задача – взять власть, и ради ее решения он готов на все. Даже на шаг, наносящий ущерб интересам его страны. Ничего страшного. Франция это переживет. Она пережила войны, оккупации, поражения, предателей и диктаторов. Она переживет и этот удар по своему престижу. Но зато он, Николя Сервель, достигнет вершины власти и через полгода торжественно въедет в ворота Елисейского дворца с авеню Габриэль, а не с улицы Сент-Оноре. Въедет как хозяин, а не как чиновник, приглашенный отчитаться о проделанной работе или получить очередные указания.

Прадль не мигая смотрел на собеседника. Опытный аналитик прекрасно понимал, что творится в душе министра.

– Вы считаете, что пришло время сказать миру правду?