Сделка Райнемана

До Дэвида донеслись его слова, произнесенные шепотом и с превеликим трудом:

– Простите... мой друг... Но у вас... был... шок.

Глава 39

Разыскав в багажнике дорожную аптечку, Леон присыпал рану Дэвида сульфамидным порошком, наложил на нее сложенную в несколько слоев марлю и наклеил поверх трехдюймовый пластырь. Поскольку рана не была глубокой, кровотечение прекратилось. Так что дело теперь за врачом. И ничего страшного, если Дэвид сможет получить медицинскую помощь лишь через сутки и даже дня через полтора.

Сделав Сполдингу перевязку, Леон сел на водительское место.

Дэвид наблюдал за этим изнуренным, усталым человеком, сидевшим сейчас за рулем. Состояние, которое испытывал Леон, можно было бы выразить такими примерно словами: ощущая определенную неуверенность, он в то же время старался изо всех сил как можно лучше справиться со своим делом. Вначале, правда, Эжен чересчур уж резко нажимал на акселератор. Происходившее при этом стремительное возрастание скорости и пугало его, и раздражало. Однако спустя каких-то несколько минут он вроде бы освоился и, уже ровно ведя машину, получал истинное удовольствие, когда совершал очередной поворот.

Сполдинг ни на миг не забывал о том, что ему необходимо сделать три вещи: добраться до Хендерсона Грэнвилля, переговорить с Джин и скрыться в убежище, которое, он надеялся, Джин уже подыскала. Хотелось бы еще, чтобы рану осмотрел врач. Но это уже не столь важно. Главное – выспаться. Поскольку, как было ясно ему, он ни на что не будет годен, если не отдохнет наконец.

Сполдинг вспомнил, сколь часто приходилось ему во время его пребывания на севере Пиренейского полуострова подыскивать для себя уединенную пещеру в горах. И как не раз он наваливал в кучу ветки, стараясь понадежней прикрыть ими вход в небольшую щель, где и душа его и тело могли бы обрести временный покой. Покой, столь необходимый ему, чтобы восстановить способность рассуждать обо всем здраво и объективно, без чего трудно было бы рассчитывать уцелеть в той обстановке, которая окружала его. Вот и сейчас перед ним встала та же задача – затаиться в укромном местечке, чтобы предаться кратковременному отдыху.

А завтра, уже выспавшись, он поговорит решительно с Эрихом Райнеманом. Расставит все по своим местам.

Поскольку без этого ему не подготовить заключительного раздела обвинительного акта.

– Надо найти телефон, – сказал Дэвид.

Леон кивнул.

Сполдинг попросил физика повернуть назад и отвезти его в центральный район Буэнос-Айреса. Он считал, что до того, как с военно-морской базы будет выслана группа для поиска пропавшей машины, пройдет еще немало времени, и у него, таким образом, имеются все шансы успеть сделать то, что задумал. Оранжевые эмблемы на бамперах, означающие, что машина принадлежит американцам, возможно, защитят их от излишнего любопытства буэнос-айресской полиции: американцы ведь, как многие тут полагают, любят разъезжать по ночам.

По дороге он вспомнил, что на северной стороне Каса-Росады имеется телефонная будка. Та самая, в которой наемный убийца из Рио-де-Жанейро нашел свою смерть.

Доехав до Плаца-де-Майо за пятнадцать минут, они объехали ее, дабы убедиться, что слежки нет. На площади по-прежнему было многолюдно. Что и понятно: как утверждали в довоенную пору туристские рекламные проспекты, это место являло собою перенесенный в западное полушарие Париж. И поэтому, как и в Париже в сей ранний час, здесь прогуливались десятки полуночников, – в основном разряженные в пух и прах. То и дело к площади подкатывали такси, чтобы, высадив кого-то или подхватив, тут же отъехать. Проститутки делали последние отчаянные попытки затащить в свою постель солидного клиента. Свет от уличных фонарей отражался в струях воды, бивших из величественных фонтанов. Влюбленные парочки, стоя у этих рукотворных бассейнов, болтали руками в воде.

В общем, Плаца-де-Майо и к половине четвертого ночи не становилась скучным, пустынным местом. И Дэвид был благодарен судьбе за это.

Леон остановил машину у телефонной будки. Сполдинг вышел.

– Что бы там ни было, факт остается фактом: вы устроили в Буэнос-Айресе настоящий переполох. – Голос Грэнвилля звучал сурово и четко. – Я требую, чтобы вы вернулись в посольство. Ради собственной безопасности, а заодно и для пользы наших дипломатических отношений.

– Боюсь, я не совсем понимаю, о чем это вы, – ответил Дэвид. – Объясните, пожалуйста, подоходчивей.

Грэнвилль объяснил.

Хотя посол рассчитывал на «одного или двух» членов Групо, в действительности, как оказалось, он мог располагать лишь одним, что и не удивительно, учитывая обстановку. Человек, решившийся оказать ему услугу, постарался выяснить о траулере в Очо-Кале все, что только можно. Но едва он вернулся домой, как туда нагрянули солдаты и увезли его неизвестно куда. Об этом Грэнвиллю сообщила по телефону жена арестованного, которая буквально захлебывалась от слез.