Сделка с дьяволом

Развернувшись, иду в свою комнату. Проходя мимо маминой, останавливаюсь и прикладываю ухо к двери, прислушиваясь. Слышу приглушенные женские голоса. Мама уже не плачет, это хорошо. Я не умею успокаивать истерики, а у Марины, кажется, это неплохо получается.

В своей комнате раздеваюсь и иду в душ смыть с себя запах гари и сегодняшний день. Странный и дурной день. Сначала этот Журавлев со своей дочкой, потом пожар. Утомило все это.

Приняв горячий душ, возвращаюсь в спальню. Хочу уже завалиться на кровать, но взгляд падает на электронный будильник на прикроватной тумбочке, и я торможу. До ужина Плюхи час. Сомневаюсь, ехать ли туда. Уже никуда не хочется. Да и похер мне, что он творит с левыми людьми. Но почему-то я все равно надеваю свежую одежду и проверяю почту. Там уже лежит досье на дочку Журавлева.

Не успеваю его открыть, как раздается стук в дверь.

– Войди!

– Алексей Валерьевич, – в комнату заглядывает Марина. – Ваша мама уснула. Я поеду? Или мне лучше остаться сегодня?

– Останьтесь, пожалуйста, – прошу ее. – Мне надо отъехать ненадолго. Не хочу оставлять ее одну.

– Конечно, без проблем. Может, сказать Светлане, чтобы приготовила для вашей мамы что-то особенное?

Я зависаю, потому что не знаю, что любит моя мама. Она всегда готовила то, что любили мы с отцом. Постоянно повторяла, что лепит пельмени «для Валерчика», потому что он их любил. И готовила сырники для меня, потому что их любил я.

– Ничего не надо, – отвечаю наконец. – Пусть будет стандартный завтрак.

– Хорошо.

– А завтра прямо с утра выясните ее размер одежды и обуви. Надо заказать ей траурную одежду, послезавтра похороны.

– Здесь? – уточняет Марина.

– Нет, – отрезаю. Не хочу даже труп отца видеть в своем доме. – Прощание в зале похоронного бюро, поминки в ресторане.

– Поняла. Тогда я пойду. Если что-то нужно, говорите.

– Спасибо, – киваю.

Когда экономка выходит, я вздыхаю, глядя через балконную дверь. Вот бы не надо было никуда уже ехать, но я же за каким-то чертом оделся. Покидаю спальню, по дороге набирая Макса.

– Выезжаем к Плюханову в ресторан.

Положив трубку, открываю письмо от безопасника и чуть не спотыкаюсь, подойдя к лестнице. В письме фотка. Торможу, открываю ее и зависаю. На меня смотрит милая девочка. Юная, чистая. Наверное, даже нетронутая. Широко распахнутые глаза смотрят прямо в камеру, на пухлых, сочных губках блеск, создающий влажный эффект. Я реально засматриваюсь, как будто никогда не видел красивых девочек. Но я же видел, черт побери!

Медленно спускаясь по ступенькам, читаю биографию.

Татьяна Владимировна Журавлева, восемнадцать лет. Студентка, спортсменка, красавица, все дела. У нее регалий за ее недолгую жизнь больше, чем у меня в мои двадцать семь. Хмыкаю, качая головой. Хорошая девочка своего интеллигентного папочки. Нахрен она сдалась Плюхе? Что он с ней будет делать? В театр водить?

Почему-то от мысли о том, что он испортит такую непорочную красоту, мои внутренности крутит. Но я не позволяю себе примерить на себя эту девочку. Я просто помогаю старому сослуживцу отца. Правда, не до конца понимаю, на кой хер ввязался в это. Ну ладно. Раз уж пообещал подумать, встречусь с Плюхановым, перетру по-пацански, да и дело с концом. Просто поговорю, узнаю, что да как. Если вопрос стоит слишком остро, ввязываться не стану. А если он просто развлекается, думаю, я найду способ убедить его не лезть к девочке.

– Макс, не узнали, чего это Плюхе так уперлась эта Елена Троянская? – спрашиваю его, когда мы подкатываем к ресторану, в котором Плюханов набивает брюхо.

– А как же мы узнаем, не поговорив с ним?

– Ладно, – вздыхаю, глядя на ресторан, возле входа в который крутится парнишка парковщик. – Разберемся. Идем, поговорим с этим додиком. А потом в сауну к Роману. Надо немного развлечься.

Глава 4 – Преждевременная война

Алексей

Плюха из тех, кого описывают как «из грязи – в князи». Из уличной босоты он очень быстро превратился в видного бизнесмена. Только вот вести бизнес по-деловому так и не научился. До сих пор решает все вопросы с позиции силы. И выглядит он так же, как и ведет себя. Меняет дешманские костюмы, так и не научившись сочетать их с аксессуарами и цветами рубашек. И этот придурок неизменно носит толстую золотую цепуру прямо поверх воротника рубашки. В общем, чисто гопник из девяностых.

Развалившись в кресле роскошного ресторана, он, прищурившись, смотрит на девушку, сидящую перед ним. Вот зачем ему невинная, чистая дочка Журавлева, если сейчас перед ним сидит его женская копия? Безвкусно одетая, изрядно потрепанная шалава с начесом на голове. Вот брал бы ее в жены и строгал таких же отстойных детей под стать родителям.

– Добрый вечер, – здороваюсь, подойдя к столу.

Плюха переводит на меня взгляд, а потом слегка хмурится.

– Добрый.

– Надо поговорить.

– Олеся, погуляй немного, – кивает он, даже не глядя на свою спутницу.