Сделка с дьяволом

— Нет… Катя спит, с ней все хорошо, — заверила меня женщина, вытирая слезы с лица. — Сергей Николаевич… У него случился инфаркт. Он… он умер.

Наш утренний разговор с Багровым яркой вспышкой промелькнул в моем сознании. Прижав ладонь ко рту, я принялась отчаянно качать головой из стороны в сторону. Нет, это не правда… Это всего лишь совпадение, досадное недоразумение. Наверное, его еще можно было спасти… Почему врачи скорой помощи отказывались его реанимировать и стояли в гостиной с непроницаемыми и безучастными лицами? Почему не спасали его?

Силы окончательно покинули меня, я сидела на одной из ступенек и смотрела в одну точку застывшим взглядом. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы не потерять сознание. Но навязчивые картинки из прошлого, как мама вот так же покинула меня, не проснувшись однажды утром, не хотели меня отпускать. Она умерла от сердечного приступа. Словно их обоих с Багровым-старшим настиг злой рок за ту чудовищную сделку, которую они заключили за спинами своих детей…

— Идемте наверх, — попросила Глаша, заметив, что я уже около получаса сижу в одном положении и не двигаюсь с места. Я сильно вздрогнула и пришла в себя. — Он сильно болел и человек отмучился. Вам нужно думать о деточках. Артуру Сергеевичу мы сообщили, он завтра днем вернется в Москву. Давайте, поднимайтесь…

— А Катя? Она спит? — я подняла затуманенный взгляд к лицу Глаши.

— Катя спит. Если хотите я отведу вас к ней в комнату. Вам ни к чему эти волнения. Валентина Андреевна была к этому готова… — тихо говорила Глаша.

Но к смерти близкого и любимого человека нельзя подготовиться заранее! А в том, что она любила своего мужа я ни сколько не сомневалась. В одном лишь Глаша была права, мне стоило подумать о детях и Егоре. Нужно попытаться любыми способами абстрагироваться от всех развернувшихся событий в этом доме. А думать о том, что, возможно, по моей вине умер отец Артура я собиралась в последнюю очередь. Но только уснуть я больше так и не смогла. Под утро тело Багрова забрали в больницу, а я задремала на несколько часов и снились мне кошмары и наш последний разговор с мужчиной. А в конце он и вовсе поднялся из инвалидного кресла на ноги, продолжая сыпать угрозами, обвиняя меня уже в своей смерти.

Я проснулась в холодном поту, спустила ноги на пол и почувствовала сильное головокружение. Катя уже проснулась и, наверное, тихо выскользнула из комнаты. Я потянулась к телефону, разблокировала его и увидела уведомление о нескольких пропущенных звонках и одном сообщении от Артура. Его рейс задерживали и он сообщал, что появится дома поздним вечером. Я написала ему ответ, потому как дозвониться ему не смогла, его телефон был недоступен. Отложила аппарат в сторону и поднялась на ноги, добрела до ванной комнаты, умылась холодной водой и спустилась вниз.

Валентина Андреевна сидела в гостиной в одиночестве и смотрела пустым взглядом перед собой. Казалось, что в доме все было как прежде… Я выглянула в окно и окинула глазами лужайку перед домом, заметила Глашу и Катю, гуляющих на улице и немного успокоилась. Решила, что выражу свои соболезнования женщине и тоже выйду подышать воздухом на улицу. Естественно, в своем положении я ни на какие похороны не пойду. И Кате тоже незачем было на тех присутствовать. Пусть я больше не испытывала никаких чувств к этому человеку, но смерти я ему никогда не желала.

Женщина услышала мои шаги и подняла голову.

— Вика, вы встали? — слабым голосом спросила она.

— Примите мои соболезнования, Валентина Андреевна, — я подошла и погладила женщину по руке, мельком взглянув на улицу: Катя бегала по зеленой лужайке и, кажется, даже не понимала, что произошло этой ночью, но скорее всего ей никто ничего не сказал.

— Да, спасибо, — она грустно ухмыльнулась. — Чаю? Посидите со мной? Так непривычно, что больше мне не нужно за ним ухаживать…

Я не знала как себя вести с женщиной, она ничего плохого мне не сделала. В отличии от меня. Глубоко внутри меня грыз червь сомнения и я чувствовала свою вину в смерти мужчины. И как ни в чем ни бывало должна была сейчас сидеть перед этой женщиной и говорить ей слова утешения? Это было неправильно… Она любила его и отдала ему свою жизнь. А я этого любимого человека пусть неосмысленно и совсем того не желая, но подтолкнула вчера к краю пропасти…

— Присаживайтесь, я ведь все понимаю… Сережа мне никогда ничего не рассказывал, я жила с ним, как за каменной стеной, он мог с конкурентами и другими людьми быть жестким и категоричным, но семью он свою любил. Он ведь обидел вас в прошлом? Я видела вашу фотографию у Артура в комнате… И та стремительная свадьба с Ольгой… Он ведь никогда ее не любил! — в глазах женщины было столько грусти и отчаяния, что я не решилась уйти и присела на краешек стула.

— Валентина Андреевна, — я покачала головой. — Не стоит… Если понимаете, то давайте не будем о прошлом. Об умерших ведь либо хорошо, либо… — я проглотила слова, ощущая огромный ком внутри. Никогда бы не подумала, что так все закончится.