Сделка с мажором (СИ)

Дышу глубоко, прислушиваясь к организму. Желудок пуст, рвотных позывов нет. Можно вставать. Впиваюсь взглядом в отражение в зеркале. Выгляжу как побитая собака с элементами панды. Горько улыбаюсь и высовываюсь из ванной.

— Марин, можно взять пенку для умывания? — кричу я.

— Бери и глупости не спрашивай.

Смываю то, что осталось от легкого макияжа и топаю на кухню.

— Кто на этот раз? — плюхаюсь за стол.

— Поешь сначала, потом поговорим, — Марина кидает на меня жалостливый взгляд через плечо и тут же отворачивается к плите.

Она знает, что я ненавижу, когда меня жалеют, но слишком добрая и бесхитростная, чтобы скрывать истинные чувства.

Эта замечательная женщина живет напротив сколько я себя помню. Но по рассказам знаю, что раньше она с родителями и старшей сестрой Наташей жили в другой пятиэтажке. Потом их родители разменяли квартиру, подарив дочерям по однокомнатной в этом доме, а сами переехали в деревню к больной бабушке, чтобы ухаживать за ней.

Я одновременно благодарю их за такой поступок и ненавижу. Марина, стала моим ангелом-хранителем, а ее сестра — стерва и по совместительству лучшая подруга Риты, подбила мать выгнать бабушку и дедушку.

Конечно, Рита считает, что не сделала ничего плохого. Просто она была достаточно взрослой для самостоятельной жизни, а родители слишком ее опекали. Рита поставила им условие: либо они съезжают, оставляя ей квартиру, либо снимают ей отдельную. Дедушка в то время еще работал, и им удалось взять кредит и переехать в деревню в крохотный дом.

Бабушка утверждает, что это было одно из лучших событий. Они завели огород, небольшое хозяйство, и ни в чем не нуждались. Дедушки давно не стало, он умер, когда мне было два года. И все хозяйство легло на бабушкины хрупкие плечи.

Мне кажется, она не хотела очернять маму в моих глазах. Будто не знала, что Рита прекрасно справляется с этим сама.

— Там Виктор? — спрашиваю, имея в виду моего биологического отца.

Марина ставит передо мной тарелку с борщом.

— Нет. Они с Наташкой вчера кого-то привели. Я их раньше не видела.

Зашибись! Очередной хахаль, который будет пытаться меня воспитывать или клянчить деньги. Я же работаю, должна помогать семье. Сколько их уже было — не счесть. В основном потенциальные отчимы читают нотации, но один как-то меня выпорол ремнем, когда мне было одиннадцать. Я пожаловалась Рите, а она сказала, что это нормально, когда в доме папа.

Серьезно? То есть, обязанность отца лупить ребенка?

На сколько я знаю, дедушка был строг, но ни разу Риту не ударил.

Я крикнула, что ненавижу ее, что у меня нет папы, и он мне не нужен. Сбежала из дома, ночевала в спортзале школы. Туда можно было попасть с улицы. Висячий замок хлипкий, немного повозившись, я выдергивала дужку и проникала внутрь.

Жила там больше месяца. Думаете, меня кто-то искал? Ха-ха. Мать слишком безответственна для этого, а Марина не догадывалась.

— Давно сидят? — задаю очередной вопрос, ловко орудуя ложкой и чувствуя, как оживает организм.

— Ночью покуролесили, поспали, недавно опять начали. Полин, — Марина гладит меня по руке, — не бери в голову. Посиди у меня, потом в общежитие возвращайся. Нечего тебе там делать.

— Не могу. Мне вещи надо собрать, я летом их сюда перевезла. А потом Ольга со своим парнем меня на машине заберут.

Марина неодобрительно качает головой, но больше ничего не говорит. Она часто забирала меня к себе ночевать, если Рита приводила любовников. По ее словам, не хотела, чтобы я видела похабщину и не дай боже переняла такой образ жизни.

Но я вела себя диаметрально противоположно. Она считала, что женщине необязательно учиться и быть умной, главное — внешность. Я же грызла гранит наук и получала хорошие оценки, кроме одного периода.

Она гордилась своими темными волосами до пояса, заставляла и меня отращивать. Но получив первые деньги, работая в местном детском кафе, я тут же пошла в парикмахерскую и сделала стрижку.

Она носит довольно откровенные наряды, выставляя на показ то, чем наградила природа, я предпочитаю джинсы и худи. Да, мне и хвалиться особо нечем. Грудь у меня второго размера, бедра не аппетитно-округлые, а скорее узкие.

— Поль, тебе Леша не звонил? — спрашивает Марина, вырывая меня из раздумий.

Старший Наташкин ребенок? Отрицательно мотаю головой.

Лешка присматривал за мной в детстве, так как прекрасно понимал каково мне жить с копией его матери. Но он уехал за тысячу километров лет семь назад, когда закончил девять классов. Мы иногда переписывались, просто узнать, как друг у друга дела.

— Он хочет приехать, — говорит Марина, — познакомить меня со своей невестой. Не хочешь с ними встретиться?

— Хочу. Предупреди за пару дней, — встаю из-за стола. — Мне пора. Спасибо, Мариш, — крепко обнимаю женщину. — Можно я занесу тебе сумки, а сама смотаюсь к сестре?

— Я же просила не спрашивать глупости, — смеется она. — Будь осторожна.