Сделка с ректором. Секреты древнего континента (СИ)

Слёзы появились, когда проступившая боль стянула грудь так, что и не вдохнуть. И не знаю, из-за чего я заплакала, из-за этой боли или от осознания… страшного осознания…

От гаргулий не попыталась даже отмахнуться. Просто тяжело шагнула вперёд, ещё на ступеньку вниз, и они сами отлетели, избегая удара об моё лицо… или моего удара об их каменные тела…

И я пошла дальше – не зная, куда, не чувствуя собственного тела, не понимая, что делать… не понимая ничего. Словно пелена перед глазами. Такая, что внутрь пробралась и всё к рукам прибрала – мысли, слух, сердце. Всё заволокла.

«Лиюша, как же мне тебя, упрямую, убедить в том, что всё со мной хорошо будет?»

Зачем, я не понимаю, зачем убеждать надо было там, где следовало послушаться?! Зачем?!

Вокруг меня собрался уже целый каменный рой. Гаргульи носились, мелькали, махали лапами перед глазами и всё говорили, говорили, говорили что-то… Что? Я не слышала. Сколько ни пыталась. Не получалось. Слышала, что говорят что-то, голоса приглушённые тоже слышала, но слов разобрать не могла. Не разбирались они.

А потом все те, кто летал перед словно мёртвой мной, как-то одинаково встрепенулись и разлетелись в разные стороны.

А я ещё тяжёлый шаг вперёд оп, и покачнулась, но устояла…

А затем пошатнулась ещё раз и вот теперь на ногах не удержалась, осела обессиленно прямо на ступеньки, глядя вперёд, но не видя ничего вокруг.

То, что случилось дальше, я поняла далеко не сразу.

Для начала, у меня начались галлюцинации. Привыкший анализировать и рассчитывать разум осторожно заметил, что причин для этого не наблюдалось, однако же галлюцинация как раз-таки наблюдалась, и ещё как.

Ренар Армейд взлетел вверх по лестнице магией, не касаясь ступенек, словно сказочный герой, спрыгнул в шаге передо мной и налетел, объятый тревогой и страхом… за меня… Широкие шершавые ладони обняли и приподняли лицо, бесконечно притягательные зелёные с многочисленными серыми полосами глаза всмотрелись в мои…

– Зачем ты умер? – беззвучно прошептала я помертвевшими губами.

И на этом прекратила видеть что-либо вообще, потому что слёзы, которые глаза жгли, хлынули вниз по щекам, и из-за них видно ничего больше не было.

Но галлюцинация оказалась какой-то странной и откровенно ненормальной. Она вдруг поцеловала нос, губы, лоб, мокрые щеки, снова губы… и целовала, целовала, что-то говоря, но все слова тонули в шуме в моей голове, так что я не понимала, что до меня пытались донести.

Боль электрическим разрядом прошлась по всему телу, и это отрезвило вмиг!

Вскрикнула я, и с этим звуком навалились и остальные: гул далёких голосов и восклицаний адептов, тревожные шепотки застывших где-то поблизости гаргулий и голос… до дрожи знакомый, родной голос:

– Тише-тише, – шептал, успокаивая, продолжающий обнимать моё лицо Ренар, – лёгкий электрический импульс, сейчас боль уйдёт, ты была в шоке и не реагировала, Лия, мне пришлось, сейчас всё пройдёт… Девочка моя, что же ты?!

Рывок!

Я утёрла лицо и глаза прямо рукавами платья, в страхе заглянула в сосредоточенное лицо куда-то мрачно и торопливо идущего и уносящего меня архимага и… не поверила. Глазам своим не поверила.

Руку протянула, щеки его гладко выбритой коснулась и содрогнулась всем телом.

– Ренар! – простонала с болью от навалившегося облегчения.

И прижалась к нему всем телом, обняла, как могла, и разрыдалась, не сдержалась. Горестные рыдания держала до последнего, а облегчённые как-то не удержались.

И такая боль внутри, посильнее прошлой, но эта боль светлой была, хоть и сильной, наизнанку выворачивающей, но я ей так рада была! Кто бы только знал! И я рыдала, не в силах успокоиться, выплёскивая страх и тревогу, ужас от взрыва и страшного осознания, прогоняя за крохотные мгновения поселившуюся внутри безжизненную стужу…

– Лия, свет мой, душа моя, жизнь моя, – шептал практически бегущий куда-то Ренар, – я же говорил, что ничего не случится, говорил, что не умру… да только права оказалась ты, на волоске от гибели мы были.

Тут уж хочешь, не хочешь, а плакать перестанешь, потрясённо и настороженно прислушиваясь.

А лорд Армейд, обрадовавшись, что успокоилась, поспешил дальше рассказать:

– О ловушке последней мы все знали, да хорошая то ловушка была, она собой другую, пострашнее, и прикрывала, и активировала, а та третью, четвёртую… И вот когда всю дюжину расплели, мы артефактора взять и собирались, да тревогу твою я забыть не мог, потому придержал своих, вместо них иллюзию послал. Тогда урод обессиленный и кровью истекающий решающий удар и нанёс. Ты дым видела, не могла не видеть, иначе я бы тебя на лестнице в таком состоянии не нашёл.

– Как же вы силу его не ощутили? – прошептала слабо, едва слышно.

Но Ренар услышал. И, открывая ударом ноги дверь в свою гостиную, ответил: