Сдержать свое слово

Я сидела в машине и прикидывала маршрут до дома Ларисы Фречинской, подружки Леонида Коврина. Но прежде чем привести в движение колеса своей «девятки», надумала обратиться к судьбе и попросить ее шепнуть мне на ушко, что меня ждет. А для этого извлекла из заветного замшевого мешочка магические двенадцатигранники, которые очень часто становились для меня путеводителем по жизни. Я ласково подержала их в руке, сосредоточившись на волновавшем меня сейчас вопросе, и бросила «кости» на приборную панель. Выпало сочетание такое: 15+25+10, что означало следующее: «Внезапно окажетесь в чрезвычайных обстоятельствах. Внимание, как бы не было беды! Только посредством духовного развития вы можете изменить свою судьбу».

М-да… Видимо, опять мне предстоит с головой окунуться в водоворот событий, которые от меня не зависят. Что ж, главное, как пионеру, быть всегда готовым, а все остальное — по ситуации.

Панельная девятиэтажка, к которой я подъехала, растянулась аж на пятнадцать подъездов.

Поинтересовавшись у бабулек, коротавших время на лавочке, в каком подъезде находится нужная мне квартира, подъехала к тринадцатому.

Я не была суеверной, но уж больно не нравилась мне эта чертова дюжина, столь часто повторявшаяся в этом деле. И что ж — мое шестое чувство сработало с быстротой щелчка затвора автомата в руках боевика: не успела я припарковать машину рядом с черным джипом, слепившим глаза своей чистотой и навороченностью, как из него вышел детина немыслимых размеров и, обойдя спереди мою «девятку», постучал в боковое стекло.

Опустив стекло, я имела счастье услышать над своим ухом густой бас:

— Мой шеф хочет с тобой поговорить. Иди за мной.

Против лома, как известно, нет приема. А этот верзила выглядел гораздо страшнее лома, поэтому мне оставалось только последовать за ним.

Детина распахнул дверцу джипа, и я уселась на заднее сиденье, совершенно не понимая и даже не догадываясь, чего от меня хотят. Рядом со мной, занимая больше половины всего пространства, восседал затекший жиром субъект, тяжело дышавший и обладавший маленькими пронзительными глазками.

Увидев меня, он присвистнул:

— Почему-то я представлял тебя тощей грымзой в очках, на которую без брезгливости не взглянет ни один мужчина. Ты превзошла все мои ожидания, поздравляю.

Свою реплику незнакомец завершил тихим язвительным смешком. У меня же не было ни малейшего желания отвечать на его сомнительные комплименты.

— Может, ближе к делу?

Правила хорошего тона писались явно не для этого случая, и пусть жирный субъект не рассчитывает на любезность!

— Мы еще и колючки выпускать умеем? Серьезная дама. Как ты думаешь, Лешик, может, мне надо ее бояться? — хихикнув, вопросил толстяк.

Лешик не ответил, только переглянулся с водителем. Он прекрасно понимал: его основная задача — демонстрировать груду мускулов в сочетании с тупой физиономией. За это ему и платят деньги. Все остальное — не его ума дело. Хотя разве в этой квадратной голове может обитать ум?

Повеселившись, толстяк как-то вдруг посерьезнел.

— Леонид Коврин, убийство которого ты сейчас расследуешь, должен мне деньги. Ты нужна для того, чтобы найти пропавшие деньги и вернуть их законному владельцу. То есть мне, — уточнил субъект.

— Значит, деньги, которые Коврин у вас занял, пропали? — Мне ничего не оставалось, как только побыстрее выяснить все подробности. Может быть, тогда удастся унести ноги отсюда.

— Да. Именно так. — Толстяк смотрел на меня с нескрываемым любопытством.

— Почему вы так решили?

— Все просто, деточка. Двадцать четвертого числа, примерно в полдесятого вечера, Коврин приехал ко мне просить денег. Под проценты, разумеется. Он взял у меня две тонны баксов и уехал. А между десятью и одиннадцатью он отравился. С чьей-то помощью, естественно. Я не думаю, что за полчаса-час он успел потратить деньги, но при обыске милиция ничего не нашла. У меня среди ментов свои «связи», потому и знаю. Выходит, баксы кто-то присвоил. Может, их взял Николай Свитягин, опер, который дело ведет? Почему бы и нет… Деньги нужны всем. Ларису Фречинскую, навестить которую ты приехала, мы уже об этом спросили. Она утверждает, что никаких денег в глаза не видела. Я не склонен верить бабам, но прежде чем принимать карательные меры, нужно все же удостовериться: может, девчонка действительно ни при чем. Я ж не мясник какой-нибудь. А ты, Танюша, коль впряглась в это дело, просто обязана мне помочь.

Незнакомец елейно улыбнулся.

— Еще какие-нибудь вопросы есть?

— Этот добровольно-принудительный порядок подразумевает какую-либо плату за мои успехи?

Я отдавала себе отчет, насколько глуп и нахален мой вопрос, но выяснять все до конца — одна из лучших моих привычек.

Толстяк глянул на меня, как смотрят на людей с поврежденным рассудком, и продолжил фамильярничать:

— Дорогая, ты сама подумай, я и так лишился процентов, мне хоть свое вернуть, а ты с оплатой… Некрасиво обворовывать человека. К тому же разве большого «спасиба» недостаточно?

Его насмешливые поросячьи глазки ловили мою реакцию.

— Это все?