Сдирающий кожу

Сзади доносился негромкий гул автострады А57. Джон прошел вперед, лавируя между членами следственной бригады, на коленях внимательно осматривающих каждую пядь земли в непосредственной близости от тела. Под забором валялись кучи мусора, принесенного сюда безжалостным ветром. На пригорке расположилась баскетбольная площадка. Из трещин в бетоне топорщились пятна мха. Под ногами хрустело битое стекло. Слева он заметил ворота — пятые по счету. Пока Джон обошел парк, он насчитал еще семь. Итого двенадцать. У убийцы был выбор. Следовало закрыть хотя бы половину входов…

Остановившись под деревом, Джон заметил набухшие почки на голых ветвях у себя над головой и подумал, что скоро в этот забытый Богом угол придет весна и все здесь преобразится. Эта мысль его немного утешила.

Зачем так рисковать и оставлять тело в парке, который видно из множества окон? Может, это сделано специально?

Патологоанатом прав: убийца не мог расправиться с жертвой здесь. И провести чуть ли не хирургическую операцию.

Джон вернулся в палатку.

— В прошлый раз мы так и не решили, обладал ли убийца медицинскими познаниями. Если допустить, что оба преступления — дело рук одного и того же человека, можем ли мы теперь об этом судить?

Патологоанатом уже начал стягивать перчатки.

— Насколько я понимаю, у первой жертвы была снята кожа только на груди и на предплечьях?

Джон молча кивнул.

— А здесь мы видим, что он срезал кожу с горла, груди, живота и верхней части бедер. Это может сделать любой, у кого есть хотя бы минимальные представления о хирургии, даже мясник.

— Неужели? — удивился Джон.

Патологоанатом ухмыльнулся:

— Вам случалось снимать кожу с куриных грудок? Тут нет никакой разницы. Просто это надо делать концом очень тонкого скальпеля, чтобы не задеть нижний слой. Попробуйте, когда будете готовить кассероль.

Джона передернуло от отвращения. За годы работы он не раз присутствовал на вскрытии, однако никак не мог привыкнуть к циничным шуточкам, которыми судмедэксперты перекидывались легко и непринужденно, словно его товарищи по регбийной команде в раздевалке перед матчем.

— То есть медицинского образования у него может и не быть?

— У него есть определенные навыки, но такие навыки можно получить, тренируясь и на свиных тушах.

— Джон? Ты не видел местную газету за прошлую неделю? — послышался голос Элис с нижней площадки лестницы.

Он моргнул пару раз, прогоняя воспоминания, и посмотрел на стол.

— Она у меня.

— Ты собрался ею стол укрывать?

— Газета за прошлую неделю, детка. Свежая вон лежит, на диване.

Элис начала медленно подниматься по ступеням и наконец добралась до верха.

— Мне там нужно одно объявление, — сообщила она, слегка задыхаясь.

Джон обернулся. Его подруга появилась на пороге. По плечам у нее разметались пряди светлых волос, а круглый, как футбольный мяч, живот торчал между футболкой и тренировочными штанами.

Джон заметил странную бордово-фиолетовую полоску на туго натянутой коже.

— Что за объявление?

— Тренажер для пресса.

— Ты вроде собиралась купить у Хлоэ.

— Поздно, она уже продала. Она забыла меня предупредить, что повесила объявление еще и у себя в больнице.

— Очень мило с ее стороны…

Джон взял со стола лоток, переставил его на пол, а потом вытер о газету измазанную в краске ложку. На бумаге остался густой красный след.

— Как думаешь, не слишком ярко?

Кровь Кэрол Миллер никак не шла у него из головы.

— Джон, это же детская. Ее положено красить в яркие и жизнерадостные цвета.

— А не получится слишком гнетуще? В пивных потолки специально делают красными, чтобы клиенты вели себя потише.

— Тебе видней, — едко парировала она. — Мы красим красным только дверной проем и плинтусы, а остальное будет охряно-желтым.

Джон тем временем листал страницы, пытаясь отыскать раздел объявлений.

— Ага, вот. — Он вытащил страницу и протянул Элис. — Раздел «Красота и здоровье».

Она провела пальцем вниз под буквой «Т»:

— «Тренажер бр. пресса. Десять фунтов. Торг».

И Элис оборвала угол газеты с объявлением.

При виде ее огромного живота у Джона возникли сомнения:

— А ты уверена, что тебе сейчас можно этим заниматься?

Она хихикнула:

— Ну не прямо же сейчас, дурачок. Сейчас я шнурки-то с трудом завязываю! Вот родится маленький, и я сразу начну качать пресс, чтобы прийти в форму.

Джон подошел к ней сзади и обнял, обхватив руками круглое пузико.

— Мне ты нравишься даже таким вот бочонком.

Элис взяла его руки в свои и, отклонившись назад, посмотрела на него снизу вверх.

— Да, но понравится ли тебе, когда он обвиснет складками?

Джон постарался улыбнуться:

— Конечно, ведь это будет часть тебя.

Она сжала его руки.

— А как насчет мышц тазового дна? Что, так и писаться в штаны каждый раз, когда нужно подняться вверх по лестнице?

Разговор перешел на предметы, совершенно ему неведомые, и Джон попробовал освободить руки.

Элис только крепче сжала его ладони и засмеялась:

— Это же естественно. Радуйся, что тебе не придется лежать, задрав ноги на подпорки, и тужиться, выдавливая из себя маленький кулечек счастья.

Джон хмыкнул.

— Я бы взял твою боль, если б мог.

— Ну конечно.

Она выпустила его руки и направилась к выходу.