«Сдохни, Борзов!». Федеральная программа «Свободный выбор»

В окне ни домов, ни фонарей, однородный полог цвета старого серебра. Его слабый свет чуть касается стен, поглощая краски. Она обхватила шею, прижалась лбом ко лбу. Два серых глаза слились в один. На губах улыбка юной девчонки, такая же, как двенадцать лет назад, чуть ехидная, чуть восхищённая, от которой опять сушит горло. Он втянул воздух, который выдохнула она, с нотками мяты и полыни, и привычно закружилась голова. Поймал губами нижнюю губу, некрепко, нежно, правой рукой придержал, головой надавил. Вертикаль ушла в горизонталь. Тёмные волосы упали на белую до голубизны подушку. Чёрный – белый – белый полупрозрачный, с еле видными ручейками студёной воды – серый, с тёмным ободком. Зимний нуар, уголь на снегу, снаружи антрацитово-чёрный, а в глубине тлеет рыжий огонёк, готовый выплеснуться наружу и спалить всё к чертям. И тихий, вкрадчивый стук… Не сердца. В дверь. Ждёшь кого-то? – Нет. Не открывай. Тук-тук. Тук-тук-тук. Вздохнула: не отстанут, придётся. Тук… тук… тук…

Макс открыл глаза с досадой. По крыше дедовой волги стучит дождь. Под ним не Таня в икеевской кровати с непроизносимым названием, а скомканный гобелен с мишками на буреломе. В салоне несвежие носки и пережжёный этанол забивают запахи бензина и кожи. Стыдно перед дедом. Макс со стоном перевернулся. В остывшей машине зябко. Окна запотели изнутри, за задним боковым плотная тень. Размеренно поднимается и опускается рука, ударяя костяшками в одно и то же место. Дождь по крыше, рука в стекло, стук отдаётся эхом в пустой в голове.

Макс сел, потёр лицо. Ему было не по себе, он как голый бомж посреди городской площади. Пальцем тыкают и брезгливо отворачиваются, а спрятаться негде. Он потянулся, ладонью стёр испарину со стекла. Снаружи стоял прыщавый подросток с распухшим ртом. Увидел Макса, скривил губы-гусеницы в подобии улыбки.

– Чё, дядя, из дому выгнали? – Пацан наклонился к стеклу, чуть не расплющив нос. Гнусавый тягучий голос потомственного гопника в седьмом колене. Вырождение на лице, в прозрачных глазах. Мокрая чёлка прилипла к узенькому лбу. – Пять косарей есть?

– Чего? – Макс выпучил глаза

– Глухой что ли? Пять. Тысяч. Рублей. Российских. Знаешь такие?

– Тебе чего надо?

Пацан осклабился, сверкнул выбитым зубом:

– Это тебе надо, дядя. Номер у тебя свинтили, пока ты дрых. Прикинь попадос? Теперь тебя на первом посту… – он постучал отрытой ладонью по сжатому кулаку, имитируя гомосексуальный половой акт. – Так что гони пятёру – получишь номер обратно.

Макс рывком распахнул дверь, выскочил из машины. Пацан отпрыгнул.

– Э, дядя, кидаться будешь – сделка отменяется.

Макс оценил: пацан вертлявый, шустрый. Догнать будет сложно. Да и номер не при нём, где-то припрятал. Ну поймаешь, пытать его что ли? Вряд ли такой легко расколется. Пацан гримасничал в отдалении, прыгая на месте. Макс примирительно выставил ладонь:

– Хорошо, заплачу, выхода нет. Вот, смотри. – второй рукой он вытащил из кармана несколько купюр. – Видишь?

Пацан подался вперёд. Несколько секунд разглядывал протянутые бумажки с безопасного состояния.

– Слышь, дядя, нае…ть меня хочешь? Там меньше трёх косарей.

Макс потряс деньгами в воздухе:

– Бери, что есть, или лесом пойдёшь. Я себе новые номера сделаю.

Вымогатель ехидно скривился:

– Ага, пятак штраф, двуха за новые и куча времени потеряно. Фиговый из тебя математик. На этот раз без скидосов, сорян.

– Ладно – протянул Макс обречённо – уел, маркетолог хренов. Лопатник в машине, сейчас достану.

Взялся за ручку водительской двери… И, вдруг, резким движением вперёд, оттолкнулся рукой и кинулся на пацана. Тот попятился. Шаг, другой, вдруг замахал беспомощно руками и рухнул на асфальт. В сторону, подпрыгивая, откатилась пустая пивная бутылка. Макс в один прыжок оказался рядом, навалился на его плечи, вжал в асфальт. Пацан под ним заелозил:

– Пусти, урод! – вылетело из щербатого рта с брызгами слюны.

– На себя посмотри! – зло бросил ему Макс и чувствительно пнул коленом в тощий зад. – Где номер, сучонок?

Пацан вдруг выгнулся дугой и заверещал, что есть сил:

– Отпусти, педофил, не буду с тобой трахаться! Помогите! Насилуют!

В окнах дома появились угрюмые лица.

У Макса запылало лицо. Он отскочил от маленького засранца. Тот мигом, на четвереньках, потом бегом, подвывая, ускакал в сторону арки. Макс осмотрел машину. Передний номер отсутствовал. Он сел за руль, зло хлопнул дверцей. С балкона второго этажа высунулся толстый мужик в майке алкоголичке. Не обращая внимание на дождь, перегнулся через перила, пытаясь покрупнее сфотографировать волгу Макса на камеру мобильного телефона.

– Чтоб ты с балкона выпал, гад! – заорал Макс.

Завёл мотор, вывернул тяжёлую машину. Погнал с рёвом перпендикулярно дому, будто хотел врезаться в стену и стрясти бдительного соседа, как грушу с дерева. Толстяк с перепуганным лицом отскочил к балконной двери. В последний момент Макс вывернул руль. По над стенкой, чтобы упырь с камерой не зафиксировал номера, доехал до ближайшей арки, завернул в гулкий проезд. Сразу упёрся в стопы неуверенно маневрировавшей машины.