Сдвиг

— Никак, — ответил он. — Больше никак. Верни ему пистолет, Чарли, — распорядился он и сел в машину.

Агент, охранявший БК, отдал ему пистолет и отдельно — патроны, забрался в «линкольн», и машина почти беззвучно тронулась по усыпанной сосновыми иголками дороге. БК машинально посмотрел на номерной знак на заднем бампере, но тот был задрапирован черной тканью, будто машина тоже скорбела по трем телам, которые увозила в кузове.

Провинция Камагуэй, Куба

5 ноября 1963 года

К тому времени как Ивелич добрался до деревни, дядя Марии Бейо уже умер, но там оказались еще с полдюжины людей, получивших дозу радиации. Ее источником был небольшой сарай неподалеку от единственной мощеной дороги, ведущей в деревню. Ивелич мог бы найти его даже без счетчика Гейгера: на всех четырех стенах постройки кто-то нарисовал черепа со скрещенными костями.

— Излучение здесь очень интенсивное, — подтвердил Сергей Майский. — Либо изделие повредили, когда забирали, либо потом, когда до него добрались люди Рауля.

— Какая-нибудь другая опасность есть? Я имею в виду — помимо утечки?

— В смысле, может ли она взорваться? Нет… — Майский не договорил.

— Что? — требовательно спросил Ивелич.

— Просто предположение. Похитители наверняка держали изделие здесь, но убрали отсюда перед нашим приездом. Это значит, они о нем знали. В следующий раз они не станут прятать его в сарае. Они подыщут что-нибудь более скрытое. — Майский махнул рукой в сторону бескрайних полей, со всех сторон окружавших деревню. — Я думаю, они его закопают.

— И?..

— Грунтовые воды здесь очень близко к поверхности, почва пористая. Если утечка попадет в местное водоснабжение, заболеют сотни, а то и тысячи людей.

— Твоя забота о благополучии местного населения весьма трогательна, — произнес Ивелич тоном, от которого шерсть на кошке встала бы дыбом.

Майский удивил Ивелича.

— Я думал не о крестьянах. — Он обернулся и посмотрел на жалкие лачуги с таким же отвращением, как на трупы собак несколько дней назад. — Вспышку раковых заболеваний и родовых аномалий будет трудно скрыть даже на Кубе. Если в дело вмешаются международные гуманитарные организации, весь мир узнает, что именно мы ищем.

— Что ж, значит, мы должны найти устройство раньше.

Большинство заболевших в деревне не имели ни малейшего представления, что с ними. Конечно, не болтать лишнего — условие выживания при коммунизме: за четыре года работы с чешской тайной полицией Ивелич безуспешно пытался найти хоть одного жителя Праги или Братиславы, который знал бы, как зовут его невестку, не говоря о том, кто был врагом пролетариата. Так что крестьяне наверняка будут держать язык за зубами. Ивелич распорядился изолировать всех больных и поместить их вместе и дал им тетрациклин, поскольку полученная большинством доза облучения была в основном незначительной. Карантин был нужен скорее ему, чем им, поскольку давал возможность побеседовать с каждым заболевшим отдельно. Большинство из них ничего не знали, и Ивелич уже начал терять надежду — и терпение, — когда очередь дошла до последнего заболевшего. В первый раз, когда Ивелич к нему заходил, тот был без сознания, но сейчас пришел в себя, хоть и был очень плох. Кожа на губах, ноздрях и веках была покрыта язвами, из-под ногтей сочилась желтоватая слизь.

— Favor[18], — прохрипел больной — его язык вываливался изо рта, как у ящерицы. — Они сказали, у вас есть лекарство.

На кресле лежала палка, и Ивелич положил ее на пол, прежде чем сесть у кровати. Он достал пузырек с таблетками и поставил на тумбочку, но так, чтобы умирающий не мог до нее дотянуться.

— Мне нужна информация.

— Favor. Se nada. Я ничего не знаю.

Ивелич заметил, что мужчина ответил слишком быстро. Это не был ответ. Это было отрицание.

— Американец в грузовике. Темный, как кубинец, но крупный.

— Cordo?

— Не толстый. Atletico.

Мужчина уткнулся в подушку и закашлялся. Кашель был долгим и сухим, будто у него внутри не осталось никакой жидкости.

— Был один мужчина. Может, американец. Заплатил Виктору Бейо, чтобы поставить грузовик у него в сарае.

— Что было в грузовике?

— Он держал его под брезентом.

— Если бы ты не смотрел, то не заболел бы.

Больной закрыл глаза. Сначала Ивелич решил, что тот потерял сознание, и уже потянулся за палкой, чтобы пихнуть его, но мужчина открыл глаза.

— Я не знаю, что это было. Какой-то агрегат. Большой, как сундук с приданым моей сестры. Там была надпись. По-русски.

— Откуда ты знаешь, что по-русски?

— Буквы были как на джипах. — Легкий смешок. — Перевернутые согласные и смешные с виду.

— И что с ним стало?

— За грузовиком приехали и отогнали. Два дня назад. На восток.

— Американец?

— Нет. Кубинец. Но его послал американец.

— Откуда ты знаешь?

— У него были ключи от сарая и машины.

Ивелич кивнул и поднялся.

— Ты правильно сделал, что ответил на мои вопросы. Ты спас своих односельчан от болезни. — Он взял пузырек с таблетками и бросил его на кровать. — Возможно, ты спас жизнь и себе. Тебе повезло!