Сдвиг

Времени отдать спецовку Бэртона в чистку у БК не было, поэтому он просто обработал ее дезинфицирующим раствором изнутри и снаружи. И не потому, что она была грязной или что Бэртон был чернокожим — БК в жизни не надевал на себя ничего чужого, и сама мысль, что он сунет ноги в штанины, о которые терлись чужие ноги, внушала ему отвращение. Но как он пронесет спецовку в здание министерства юстиции? Он рассчитывал войти туда как специальный агент Керрей — ведь вряд ли на проходной будут знать, что его отстранили, — а уж потом превратиться в Джерри Бэртона. Может быть, пронести форму в пакете? Но с какой стати тащить магазинный пакет в министерство юстиции, особенно в нерабочее время? Может быть, чемодан? Но это вызовет вопросы, а ответы потянут за собой разговоры, которые могут докатиться до Гувера. И вдруг он сообразил: портфель! Никому не придет в голову, что в портфеле у него форма!

Мельхиор… Портфель забрал Мельхиор…

Тогда он решил пойти с неброским маленьким саквояжиком. Если возникнут вопросы, он всегда может отговориться, что едет в однодневную командировку. В действительности он не раз так и делал. Однако теперь, когда в саквояжике лежали чужие вещи, ему самому это казалось подозрительным.

Войдя в здание, он махнул рукой охраннику. Сверхурочно он работал не часто, но такое случалось, так что позднее его появление никаких подозрений не вызвало. Его удивило, что охранник тоже махнул ему и улыбнулся. Он расценил это как добрый знак.

В лифте он по привычке нажал кнопку четвертого этажа, однако, едва двери закрылись, нажал на кнопку третьего и вышел там. В коридоре было пусто. В раздевалке обслуживающего персонала он снял галстук, но одежду оставил, надеясь, что она поможет заполнить пустоты в слишком просторной для него форме Бэртона, висевшей на нем как шуба Санта-Клауса на огородном пугале. Он уже приготовился выйти, как обратил внимание на свои туфли: начищенные так, что он видел в них свое отражение даже при тусклом свете. Понятное дело, что уборщики в таких не ходят. Он огляделся в поисках галош или еще чего-нибудь подходящего. Тогда он взял швабру. Ее оставили влажной, и от нее пахло плесенью. Если бы он работал в департаменте тюремного заключения, то наверняка сообщил бы об этом кому следует! Но сейчас быстро, пока не передумал, он протер свои сверкающие штиблеты фирмы «Флоршайм» замызганной тряпкой и для верности поцарапал их деревянной ручкой. Отражение на блестящей поверхности смазалось. Он нацепил пропуск Бэртона и, сделав глубокий вдох, толкнул дверь в коридор.

— Господи Боже! Как ты меня напугал!

БК шарахнулся так, что чуть не приложился к притолоке. Возле двери стояла тележка уборщицы, а возле нее — худенькая чернокожая женщина лет пятидесяти-шестидесяти. Рука БК инстинктивно дернулась к пистолету, но кобура, по счастью, была пустой и к тому же под застегнутой на «молнию» спецовкой. Он сделал вид, что поправляет одежду.

Женщина вопросительно смотрела на него, и он понял: она ждет каких-то слов. Как они общаются между собой, эти уборщики и уборщицы? Бэртон оправдывался насчет какой-то Эшли… И он решился:

— Какого…

Женщина хмыкнула:

— Спокойно! Я никому не скажу. А теперь убирайся с дороги, пока кто-нибудь не пришел.

Он поднялся по лестнице на четвертый этаж и остановился. Здесь он работал. Его коридор. Почему он не подумал об этом раньше? Первый же встретившийся наверняка узнает его! И непременно спросит, почему он в форме уборщика. Что ему стоило подождать еще пару часов? Будучи детективом, он отлично знал, почему преступники попадаются: они так зацикливаются на деянии, что забывают о сотнях мелочей… Благодаря этому он сам поймал более десятка преступников за полтора года работы следователем до перевода в КОИНТЕЛПРО. Как можно было так проколоться? Но теперь уже поздно. Он сунул руку в карман и нащупал кольцо Наз. Оставалось лишь довериться судьбе в ее поисках.

Опустив голову и ссутулившись, он припустил к кабинету директора. Надо было надеть какую-нибудь кепку и растрепать волосы! Хотя… Из-за короткой стрижки это вряд ли бы ему удалось. Он стригся по средам, а сегодня как раз четверг. Из-за дверей кое-где слышались голоса, но в самом коридоре — он удивился, как раньше не замечал, какой он длинный — не было никого, и он благополучно добрался до приемной секретарши директора Хелен Кэнди. Бросив взгляд по сторонам, он вошел в открытую дверь и хотел уже закрыть ее, но, сообразив, что это может привлечь внимание, отошел к двустворчатой двери, которая вела в кабинет Гувера. Он приложил к ней ухо и, не услышав ничего подозрительного, достал металлическую линейку и просунул ее между створками. Та уперлась в защелку замка. Приставив плечо к правой двери, он навалился на нее всем телом и, орудуя линейкой, отжал пружину: дверь бесшумно распахнулась, путь был свободен.

Хранилище!