Сдвиг

— Если мы причиним ей боль, то виноват в этом будешь только ты, — безжалостно продолжал Келлер. — Если бы ты вел себя как следует, то никогда бы не оказался здесь. И не вовлек бы во все это мисс Хаверман.

Лишенный выражения голос Келлера обрел эхо и очертания. Из динамика вылетали розовые клубы дыма, похожие на пестрые облака. В другой комнате Бездомный Стив бросался на стены, но оттуда не доносилось ни звука.

— Пожалуйста, — шептал Чандлер, — ничего ей не делайте!

— Но ей больно! — змеей шипел голос Келлера из динамика. — И во всем виноват ты! Теперь ты можешь спасти ее, только наказав Стива. Ввергни его в настоящий ад! Ну же, Чандлер, сделай это!

— Отпустите ее! — вне себя вскричал Чандлер, и эхо из другой комнаты ему ответило:

— Нет!

Но теперь уже было поздно. Он прошел через дверь камеры Бездомного Стива как пылающий призрак. Чандлер помнил его по Миллбруку. По маленькому домику, откуда забрали Наз. Мальчик из пламени. Но кем он был, и почему все время возвращался? Был ли он другом или врагом?

Но у видения не было времени на ответы. Он простер пылающие руки и, заключив Бездомного Стива в огненные объятия, погрузил в языки пламени. Несколько мгновений Бездомный Стив бился в конвульсиях, прежде чем рухнул на пол: его сознание стало похожим на только что вытертую классную доску. Слегка подрагивающие пальцы говорили о том, что он еще жив.

Но на этом все не кончилось. Пылающий мальчик повернулся к Чандлеру. Его темные глазницы были пусты, рот был открыт — он то ли хотел получить на что-то ответ, то ли что-то хотел сказать…

— Кто ты? — прошептал Чандлер.

Но мальчик продолжал просто смотреть на него и неожиданно стал удаляться, покачиваясь, как буферный фонарь, пока не исчез совсем.

Вашингтон, округ Колумбия

8 ноября 1963 года

Пол в пристанище Армии спасения был покрыт грязным линолеумом, грязь хрустела под ногами БК. Влажный воздух был насыщен запахом плесени; негромко звучащую церковную музыку заглушало гудение бесчисленных неоновых ламп.

БК, кому никогда прежде не доводилось бывать в благотворительном магазине, был потрясен его размерами: огромная площадь, похожая на спортивный зал, завалена видавшей виды одеждой. Не просто ношеной, а вконец заношенной. Хотя пожилая женщина в седом парике на кассе заверила его, что все вещи прошли химчистку, БК видел въевшиеся пятна пота на подмышках, пожелтевшие воротнички и даже непростиранные пятна крови. Он обнаружил целую секцию нижнего белья: бесформенные семейные трусы и боксеры с растянутыми резинками и обвислыми ширинками — наглядное свидетельство небрежной носки и одному Богу известно, чего еще. БК понимал, что нарушает одну из основных заповедей работы, что мелочей при изменении облика не бывает, но заставить себя надеть чужие трусы было выше его сил.

Таким образом, ему предстояло найти себе брюки, рубашку, пиджак и шляпу. Скорее всего дом Чарлза Джаррелла находился под наблюдением — во всяком случае, исключать этого было нельзя. Кроме того, он не знал, как отреагирует Джаррелл на появление на пороге своего дома агента ФБР, который и выглядел как типичный агент ФБР. Он может пуститься в бега, и БК тогда потеряет единственную ниточку, которая ведет к Мельхиору. Сначала БК предстояло заставить Джаррелла открыть ему дверь, а уж потом он решит, как заставить его говорить.

На многих рубашках — в основном для игры в боулинг, — а также на форменных сорочках механиков, газовщиков и техников слева были вышиты имена прежних владельцев. Толстые блестящие нитки подчеркивали потертость и изношенность ткани, на которой они красовались. Наличие имени на рубашке было частью американской системы безопасности и указывало на место работы. БК перебирал спецовки, вглядываясь в имена, мелькавшие как картотечные указатели, пока не наткнулся на инициалы «КБ», вышитые красным на зеленом фоне. Но главное заключалось в надписи, что шла ниже: «Пылесосы Гувера».

Как он мог устоять?

За двадцать минут он нашел брюки, подходившие по цвету рубашке, ремень и пару растоптанных ботинок — портить еще одну пару штиблет «Флоршайм» в его планы не входило. Но настоящей находкой оказалась бейсболка. Она не была фирменной от «Пылесосов Гувера», но зато была с надписью «Подчищаем все». Сделав ею несколько резких стряхивающих движений — если там были вши, — БК надел ее и посмотрелся в зеркало. Однако из зеркала, даже покрытого толстым слоем пыли, на него смотрел все тот же агент ФБР — в дурацкой бейсболке.

По какой-то необъяснимой причине кассирше требовалось занести все покупки в особую тетрадь.

— «Брю-ки, — бормотала она, записывая под собственную диктовку неровным почерком. — Двад-цать пять центов. Ру-баш-ка, двад-цать пять центов. Бо-тин-ки, пятьдесят. Бейс-бол-ка, пятнадцать».

БК чувствовал себя варваром перед римским сборщиком податей, оценивавшим никчемность его жизни.

Женщина взяла потертый, весь в трещинах ремень.

— А это вы можете взять бесплатно, — сказала она. — Еще что-нибудь?

БК уже собрался было отрицательно мотнуть головой, но тут его осенило.

— А где вы взяли свой парик?