Сдвиг времени по-марсиански

Вернувшись из мира Подружки Пэт к действительности, Энн Хоуторн была молчалива и подавлена. Это был плохой признак: Барни догадывался, что у нее те же предчувствия, что и у него. Однако она ничего не говорила, она просто пошла в его комнату за своим комбинезоном.

— Мне нужно возвращаться в Флэкс Блэк Спит,— объяснила она.— Спасибо, что позволили мне воспользоваться вашим набором,— сказала она колонистам, которые стояли вокруг, глядя, как она одевается.— Извини, Барни,— сказала она, опустив голову.— Это было некрасиво — оставить тебя одного, так, как это сделала я.

Он проводил ее до ее барака; они шли по песчаной равнине сквозь черноту ночи, не говоря ни слова и внимательно осматриваясь по сторонам, опасаясь местного хищника, о котором им рассказали,— похожего на шакала марсианского зверя, обладающего телепатическими способностями. Однако они ничего не заметили.

— Ну и как? — наконец спросил он.

— Ты имеешь в виду — каково ощущать себя бесстыжей кукольной блондинкой со всеми ее проклятыми тряпками, парнем, автомобилем и...— Она вздрогнула.— Ужасно. Нет, не то. Просто... бессмысленно. Ничего я там не нашла. Как будто я снова стала подростком.

— Да-а,— пробормотал он. Вот тебе и Подружка Пэт.

— Барни,— тихо сказала она,— я должна найти что-нибудь другое, и быстро. Ты мог бы мне помочь? Ты мне кажешься умным, зрелым и опытным. Перемещение мне не поможет... Чуинг-зет будет не лучше, во мне что-то сопротивляется, я не буду его принимать... понимаешь? Да, ты понимаешь, я знаю. Черт возьми, ты ведь даже и в рот этого бы не взял, значит, ты должен меня понять.— Она крепко стиснула его руку и прижалась к нему

в темноте.— Я еще кое-что знаю, Барни. Они тоже сыты этим по горло, единственное, чем они занимались, когда они... мы были куклами,— постоянно ссорились. Даже на мгновение это не доставляло им никакого удовольствия.

— О господи,— сказал он.

Светя вокруг фонарем, Энн сказала:

— Это ужасно, я бы предпочла, чтобы было иначе. Мне было больше жаль их, чем...— Она оборвала фразу и некоторое время шла молча, потом вдруг сказала: — Я изменилась, Барни. Я это чувствую. Я хочу здесь присесть — где бы мы ни были. Ты и я, одни в темноте. Апотом — ты знаешь, что потом... Мне не нужно объяснять, правда?

— Нет,— признался он.— Однако дело в том, что потом ты об этом пожалеешь. И я тоже, из-за тебя.

— Может быть, я буду молиться,— сказала Энн.— Это тоже нелегко, надо знать как. Ты молишься не за себя, но за других, мы называем это заступничеством. А тот, кому ты молишься,— это не Бог, который на небесах, где-то там, наверху... это Святой Дух, это нечто совсем другое, это Ангел-Заступник. Ты читал когда-нибудь святого Павла?

— Что?

— Новый Завет. Например, его Послания к коринфянам или римлянам... ну, ты знаешь. Павел говорит, что наш враг — смерть, это наш последний враг, поэтому, я думаю, и самый главный. Как говорит Павел, все мы отравлены, не только наши души, но и наши тела; они должны умереть, чтобы мы могли вновь возродиться в новых телах — нематериальных, неуничтожимых. Понимаешь? Ты знаешь, когда я была недавно Подружкой Пэт... у меня было странное ощущение, что... глупо об этом говорить или в это верить, но...

— Но,— закончил за нее Барни,— тебе показалось, что ты уже предчувствовала, что так будет; ты уже знала, какое это может быть ощущение,— ты сама мне об этом говорила на корабле.

«Многие,— подумал он,— тоже это прекрасно понимали».

— Да,— согласилась Энн,— но я не отдавала себе отчета в том, что...— Она повернулась к нему, в темноте он едва мог различить ее лицо.— Перемещение — это лишь намек, который мы можем получить по эту сторону смерти. Значит, это лишь искушение. Если бы не эта ужасная кукла, эта Подружка Пэт...

— Чуинг-зет,— напомнил Барни.

— Именно об этом я и думаю. Если бы это было так, как говорит святой Павел — что смертный приобретает таким образом бессмертную сущность... Я не смогла бы удержаться, Барни, я должна была бы жевать чуинг-зет. Я не моту ждать до конца жизни... это может означать пятьдесят лет на Марсе, полвека! — Она задрожала.— Зачем мне ждать, если я могу получить это сейчас?

— Последний человек, с которым я разговаривал на Земле,— сказал Барни,— и который принимал чуинг-зет, сказал, что это было самое страшное, что ему пришлось пережить.

Это ее удивило.

— То есть как?

— Он оказался во власти кого-то или чего-то, что он счел воплощением зла, и это его потрясло. Ему повезло, что он сумел выбраться оттуда,— и он знал это.

— Барни,— сказала она,— почему ты оказался на Марсе? Не говори только, что тебя призвали; вполне можно было пойти к психиатру и...

— Я на Марсе,— сказал он,— потому что я совершил ошибку.

«По твоей терминологии,— подумал он,— эго называлось бы грехом. По моей тоже»,— решил он.

— Кто-то пострадал из-за тебя? — спросила Энн.

Он пожал плечами.

— И теперь ты здесь на всю жизнь,— сказала она.— Барни, ты не мог бы достать мне чуинг-зет?