Сдвиг времени по-марсиански

Эмили довольно улыбнулась, так же как и когда-то, и, не ответив, пошла за чашкой и блюдцем для него. Его интересовало, ответит ли она вообще; ей было бы легче просто ответить улыбкой, поскольку она от природы была ленива.

«Боже мой»,— подумал он и уставился в пустоту.

Хнатт сел напротив него и сказал:

— Мы муж и жена. Вы, может быть, думали, что мы просто живем вместе?

Лицо его помрачнело, но он, казалось, сохранял самообладание.

— Муж и жена могут развестись,— сказал Барни не Хнатту, но Эмили.— Выйдешь за меня замуж?

Он встал и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к ней, она повернулась и спокойно подала ему чашку и блюдце.

— О нет,— сказала она, продолжая улыбаться и сочувственно глядя на него.

Она понимала его чувства, понимала, что это был не просто порыв с его стороны. Однако ответ оставался отрицательным, и он знал, что таким он останется всегда, не потому, что она так решила,— для нее просто не существовало действительности, к которой он принадлежал.

«Когда-то я вычеркнул ее,— думал он,— вычеркнул из жизни, прекрасно зная, что делаю; и вот результат, а теперь я, как говорится, вижу, что хлеб, брошенный в воду, возвращается вместе с этой водой, чтобы меня задушить; пропитанный водой хлеб, который застрянет у меня в горле, не давая возможности ни проглотить его, ни выплюнуть. Это именно то, чего я заслужил,— сказал он сам себе.— Это я создал эту ситуацию».

Вернувшись к столу, он снова сел на стул, тупо глядя на ее руки, пока она наливала ему кофе в чашку.

«Когда-то они принадлежали моей жене,— думал он.— И я от них отказался. Мания самоуничтожения, я желал собственной смерти. Эго единственное удовлетворительное объяснение. Неужели я был так глуп? Нет, глупость не объясняет столь чудовищного, столь...»

— Как дела, Барни? — спросила Эмили.

— О, превосходно, черт побери.— Голос его дрожал.

— Я слышала, ты живешь с очень симпатичной рыженькой малышкой,— сказала Эмили. Она села на свое место и снова принялась за еду.

— Это уже в прошлом,— сказал Барни.— Все забыто.

— Тогда с кем? — как бы между прочим спросила она.

«Она разговаривает со мной, как будто я ее старый приятель или сосед по дому,— подумал Барни,— Чудовищно! Как она могла. .. как она могла считать меня кем-то чужим? Этого не может быть. Она притворяется, пытается что-то скрыть».

Вслух он сказал:

— Ты боишься, что если снова свяжешься со мной, то... я снова оттолкну тебя. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Я этого не сделаю, я бы никогда больше этого не сделал.

— Мне очень жаль, что ты так это переживаешь, Барни,— сказала Эмили тем же безразличным тоном.— Ты не консультируешься с психоаналитиком? Кто-то мне говорил, что тебя видели, когда ты тащил переносного психиатра?

— Доктора Смайла,— сказал он, вспоминая, что, вероятно, оставил его в квартире Рони Фьюгейт.— Мне нужна помощь,— сказал он Эмили.— Есть ли какая-нибудь возможность...

Барни замолчал.

«Можно ли изменить прошлое? — подумал он.— По-видимому, нет. Причина и следствие действуют только в одну сторону, а изменения всегда необратимы. Одним словом — что было, то было, и можно спокойно отсюда уходить».

Он встал.

— Кажется, я плохо соображаю,— сказал он ей и Ричарду Хнатту.— Простите меня, я еще не совсем проснулся... я сегодня неважно себя чувствую, с тех пор как встал.

— Почему бы вам не выпить ваш кофе? — предложил Хнатг.— А может, вам налить чего-нибудь покрепче?

Мрачное выражение исчезло с его лица; как и Эмили, он был уже спокоен и безразличен ко всему.

— Не понимаю,— сказал Барни.— Мне велел прийти сюда Палмер Элдрич.

Действительно велел? Наверняка что-то такое было.

— Я думал, это поможет,— беспомощно сказал он.

Хнатт и Эмили посмотрели друг на друга.

— Элдрич в больнице, где-то...— начала Эмили.

— Что-то пошло не так,— сказал Барни.— Элдрич перестал владеть ситуацией. Лучше я его поищу, он мне все объяснит.

Он почувствовал, как его захлестывает сбивающая с ног, тяжелая как ртуть волна паники, она подкатила к его горлу.

— До свидания,— сдавленно пробормотал он и двинулся к спасительной двери.

— Подождите,— послышался за спиной голос Хнатта.

Барни обернулся. Эмили сидела за столом с приклеенной улыбкой и пила кофе, по другую сторону сидел Хнатт, глядя прямо на Барни. У Хнатта была одна искусственная рука, в которой он держал вилку, а когда он подносил к губам кусок яйца, Барни увидел большие, выступающие стальные зубы. Хнатг был седым, изможденным и смотрел мертвыми глазами, которые были намного больше, чем до этого; казалось, что он заполнял всю комнату своим присутствием. Однако это был все еще Хнатг.

«Не понимаю,— сказал Барни и остановился в дверях, не выходя из квартиры и не возвращаясь; он делал то, что пред ложил ему Хнатт,— ждал.— Не похож ли он на Палмера Элдрича?» — спрашивал он сам себя.

На снимках... да, у него была искусственная рука, стальные зубы и глаза системы Дженсена, но это был не Элдрич.