Се ныне время благоприятно

Схиархимандрит Иоанн (Маслов) – великий духовный писатель Русской Православной Церкви XX века. Его духовное творчество – зрелый плод праведной жизни. Слово его легко и со властью входит в сердце читателя, как исполненное благодати. Не много подлинно духовных, аскетических писателей было на Руси в XX веке. В их числе с полным правом должно быть упомянуто имя схиархимандрита Иоанна. Оскудевает вера, оскудевает и подвиг, вместе с тем, увы, оскудевает и слово. От этого слово, родившееся из подвига веры, становится еще более драгоценным, еще более значимым для слышащих, незаменимым никаким другим словом, особенно же, рожденным из лжеименного разума. Цена благодатного слова – вечная жизнь или вечная погибель для того, кто не примет слово.

Стоит обратить внимание не только на содержание, но и на язык творений схиарх. Иоанна. Это удивительно чистый, высокий русский язык, который заслуживает того, чтобы его изучали на кафедре филологии. Отец Иоанн вырос на Священном Писании, на святоотеческих творениях, на богословских трудах. Он обладал благодатным даром слова, обращенного именно к человеку XX века.

За его книгами стоят огромный труд и, наверное, бессонные ночи. Мы уже не узнаем об этом. А в результате мы имеем книги, множество статей и проповедей.

Подвижнические творения схиархимандрита Иоанна (Маслова) навсегда войдут в золотую библиотеку русской и мировой духовной литературы. А имя его, верим, будет благодатью вписано в патерик глинской святости вместе с теми, кто его воспитывал, с кем он подвизался, кого прославлял своим словом. Праведники во веки живут и в Господе мзда их (Прем. 5; 15).

Отцу Иоанну не нужна была слава в земной жизни, не нужна она ему и сейчас. Но она необходима нам. Нам нужно знать о его делах для того, чтобы этим делам по мере сил своих подражать и с помощью Божией его молитвами войти в славу Божию.

Прославление в лике святых – дело Божеское, а не человеческое. Мы можем лишь засвидетельствовать, что о. Иоанн – подлинный подвижник, и сделанное им должно стать достоянием всей Русской Церкви. И не только Церкви. Замечательно, что его книги уже входят в программу общеобразовательных школ, по ним учатся наши дети. Это начало вхождения русской духовной литературы туда, где она должна быть прежде всего,– в школы и вузы. Думаю, со временем, там будут изучаться и творения свт. Игнатия, свт. Феофана. Постепенно Россия стряхнет хлам безбожия, безбожной культуры и морали, постепенно русские люди обратятся к своим истокам, к своей национальной идее, которой, несомненно, является Православие. Промыслительно, что изучение духовной литературы в школах начинается с книг схиархим. Иоанна – с описания подвижничества и духовности XX века. И, может быть, не один из юношей, которые прочитают в школе «Глинский патерик», в конце концов переступит порог Глинской пустыни.

Часть IV. Об отношении к монашеству

Возможно ли возрождение монастырского старчества? (О книге « Старчество»)

В начале прошлого века была издана небольшая брошюра «Старчество». Автор ее, подписавшийся именем «пустынножитель», ревнуя о восстановлении монашеской жизни в прежней ее красоте, как на одно из существенных средств к этому, указывает на восстановление старчества.

Упадок монашеской жизни в России начал замечаться еще в Синодальный период. Патриаршество было упразднено. Поместные Церковные Соборы были заменены Синодами с обер-прокурорами во главе. Соборное начало Церкви тем самым было попрано и поглощено светским государственным началом. У монастырей отнималось имущество и земли. Были введены ограничения на количество насельников, постриги разрешались лишь определенным возрастным и социальным группам лиц. Многие обители были упразднены и закрыты императорскими указами. Все это отнюдь не способствовало развитию монашеской жизни.

Яркую картину страшного нравственного упадка в обителях XIX века представляет собой дневник скончавшегося в Оптиной пустыни игумена Феодосия, ученика оптинских старцев, много лет подвизавшегося в Троицко-Лебедянской пустыни.. В частности, игумен Феодосий горько сетует о нравственном вреде, причиняемом монастырям насельниками, не имеющими стремления к монашеской жизни.