Се, творю

– Почему ты стала грустная?

Она пожала плечами:

– Нет. Просто я все про тебя сообразила. Ты же отвлечься сегодня хотел. Просто забыться. Пожить нормально хоть несколько часов. Мужчина в отчаянии – вот ты кто. Тебе бы шлюху и литр водки. Я бы поняла. А ты целый день веселил маленькую дуру, которая тебе на фиг не нужна, с которой только и можно, что играть в Машу и медведя, или смеху ради придуриваться и… – она задохнулась и не договорила. Перевела дух. – Скажи честно: зачем?

Он втянул голову в плечи; глаза его сделались виноватыми и такими безрадостными, что она едва-едва сдержала себя и не полезла сама, очертя голову, к нему целоваться.

– Прости, – сказал он. – Получается, я тебя все-таки использовал, да? – Он покачал головой, будто молча вынося себе какой-то приговор. – Но, понимаешь… Когда ты смеешься, и мне как-то легче…

Она глубоко вздохнула. Подождала еще, но он уже смотрел в сторону. Она встала.

– Я пошла.

Надев взрослый свитер, она сделалась взрослее, шире в кости и до странности напоминала теперь молодую Наташу – какой та была еще несколько недель назад. Вовка, чуть недоверчиво глядя на теть-Наташу на Симиных ногах и с Симиной головой, открыл дверь на лестницу, но Сима вдруг сказала:

– Сейчас.

Осторожно постучала.

– Ау? – приветливо ответила Наташа с той стороны. – Кто там, не стесняйтесь!

– Постой тут секунду, – сказала Сима.

Она вошла. Притворила дверь за собой. Но, конечно, Вовке было слышно, что она говорит.

– Спасибо вам, Наталья Арсеньевна…

– Да за что же, Симочка? Вы и не поели ничего!

– За сына замечательного спасибо. Вовка у вас такой хороший – просто сердце в клочья. Правда. Вот что я хотела вам сказать. До свидания.

Потом ему послышалось, будто они поцеловались. И Сима вышла не сразу после того, как перестали доноситься слова. А выйдя, глянула на Вовку настороженно, даже чуть испуганно: она не знала, слышал он или нет.

И, положа руку на сердце, даже не знала, чего бы ей больше хотелось: чтобы он слышал или чтобы нет.

– Вовка, – крикнула Наташа, не вставая из-за компьютера и лишь обернувшись к открытой в коридор двери, – ты надолго?

– Нет. Не очень. Провожу Симу и назад. Ну, может, мы пройдемся немного… Не беспокойся, пожалуйста.

– Если папу встретишь, поторопи, ладно? Я уже два раза обед грела. Невкусно будет.

– Конечно, мам, – сказал Вовка. – Обязательно.

Молча они спустились в лифте; его теснота и отъединенность намекали, провоцировали. Стоя лицом друг к другу, они старались смотреть в сторону и даже дышали словно бы украдкой. От Симы пахло свежестью – солнцем, цветами и рекой. Хотя какие тут могли быть цветы, какое солнце, кроме нее самой?

А внизу Вовка вдруг сказал:

– Я тоже хочу еще с тобой побыть.

– Опять на улице? – улыбнулась она.

– Нет. Интереснее.

– Звучит многообещающе… – сказала она, чуть растерявшись. Но он, уже не отвечая, лишь поднял палец – тише, мол, мыши, кот на крыше. И вынул мобильник. Щурясь в сумраке загустевающего вечера, некоторое время попискивал кнопками.

– Наиль Файзуллаевич? Здравствуйте. Это Володя. Извините, что беспокою, но вы сами дали мне этот номер…

Наиль дал ему этот номер на другой день после исчезновения отца. Это мой личный, пояснил он тогда, тут я всегда на связи. В любое время, если что-то случится с вами или что-то выяснится о нем – звони. И держись. И Вовка держался. И вот теперь позвонил.

– Нет-нет, ничего, к сожалению. Так до сих пор и ничего. Но я совсем по другому поводу… Я хочу провести еще одно тестирование. И вообще надо как-то возобновляться и на что-то решаться, вы не находите? Я? Ну да, я. А знаете, это как с автомобилем. Конструировать новые модели я бы не смог, но водитель уже неплохой.

Сима смотрела ему в рот, ловя каждое слово, но ничего не соображая. Трубка в Вовкиной руке заверещала, забубнила. Вовка слушал долго. Потом снова заговорил:

– Я бы еще Алдошину позвонил, но не знаю, как он сейчас… А, понял. Перевели на реабилитацию? Ну и славно… Нет, конечно, инфаркт не шутка, я понимаю. Я потому и не решился его беспокоить. Я с ним обязательно проконсультируюсь, как только он сможет меня принять. Если увидите его или будете созваниваться – передавайте приветы от нас, пожалуйста. Да, спасибо. Держимся… До свидания.

Он дал отбой и подмигнул Симе.

– Ни фига не поняла, – честно сказала она. – Что ты надумал?

– Увидишь. Идем к институту.

Он повернулся и широко зашагал знакомой дорогой, по которой столько раз ходил по утрам с отцом.

– Ну ты темнила, Вовка… – с трудом поспевая за ним, выдохнула Сима.

– Лучше раз увидеть, чем семь раз услышать, правда? Тебя ждет ни с чем не сравнимое удовольствие. Его не описать.

У нее все обмерло внутри, и дальше она уже молчала, и только послушно, преданно бежала за ним в свете зажегшихся уличных фонарей, как покладистая такса.

Прикладывание ладони и сканирование сетчатки произвели на нее неизгладимое впечатление. Стараясь не терять присутствия духа, она попробовала сострить:

– У тебя что тут, филиал разведцентра?

Вовка не поддался. Лишь ответил серьезно:

– Наоборот.

Они вошли.

Вовка остановился на пороге.