Сеанс мужского стриптиза

Брючки со стрелочками и белая рубашка с галстуком-селедкой смотрелись на пыльной деревенской улице довольно экзотично, выдавая чужака. Судя по желанию с места в карьер завязать разговор, парень отличался повышенной общительностью, причину которой не мешало бы прояснить. Признаться, я недолюбливаю навязчивых незнакомцев.

– А вы сами кто – страховой агент? – подозрительно спросила я, не ответив должным образом на приветствие. – Или белый брат во Христе?

– Неужто похож? – удивился молодой человек, переложив из одной руки в другую щегольский тонкий портфельчик.

Будь эта ручная кладь пообъемистее, я приняла бы своего собеседника за «представителя канадской компании».

– Нет, я не миссионер, – сказал он. – Я Федор Капустин. А вы здешняя горничная?

– Неужто похожа? – передразнила его я.

Мне самой типичная горничная виделась аккуратно причесанной милой девушкой в скромном темном платье с белым передником. Мой расхристанный пестрядинный сарафанчик походил на строгую униформу не больше, чем старая мочалка на весенний ландыш. Да и с красивым новым домом ревнивой брюнетки Надин я в своем имидже работящей деревенской сиротки сочеталась плохо.

– Я тут уборкой занималась, – уклончиво объяснила я.

– Значит, вы Нина! – сделал неожиданный и неправильный вывод рыбоглазый Федор Капустин.

Он улыбнулся, как пиранья, и неожиданно крепко ухватил меня за локоть холодным влажным плавником.

– Эй, в чем дело? – возмутилась я. – Уберите руки! Что вам нужно?

– Мне нужны деньги, – честно сказал опасный приставала.

– Вы грабитель? – удивилась я.

На разбойника с большой дороги худосочный юноша в наряде чинуши походил еще меньше, чем я на горничную.

– Я? – Капустин тоже удивился. – Да вы нахалка!

– Есть немного, – согласилась я.

– Послушайте, милая Нина! – почти ласково сказал он. – Предлагаю договориться по-хорошему. Вы вернете баксы и камни, а мы не будем вас преследовать. Согласны?

Я разинула рот – это должно было очень идти к образу деревенской дурочки. В голове свистящим паровозиком побежали мысли.

Верните баксы и камни, так он сказал? И при этом назвал меня Ниной. Интересно, какая это Нина? Уж не покойная ли Нинель Горчакова, горничная-уборщица, на место которой дружно самовыдвинулись мы с мамулей? Весьма вероятно! Но о каких баксах идет речь? Неужели здешней прислуге платят в валюте?!

Я подумала, что поспешила с увольнением, хотя еще сомневалась в правильности своих рассуждений. Я же не маленькая, знаю, что в наших краях водятся валютные проститутки. Но про валютных уборщиц мне прежде не приходилось слышать!

– Какие баксы и камни? – спросила я напряженно скалящегося господина Капустина.

– В самом деле нахалка! – со вздохом укорил меня он. – «Какие баксы и камни»! Обыкновенные! Которые вы украли! Две тысячи долларов США и бриллиантовое колье!

– Ко… ко? – пораженная шикарным прилагательным «бриллиантовое», я не смогла выговорить даже простое слово «колье» и заквохтала, как курица.

Определенно, горничная Нинель была девушкой с запросами! Не ведро со шваброй украла, а баксы с брюликами!

– Ко-ко-ко, ко-ко-ко! Жить вам было нелегко! – передразнил меня Федор Капустин.

Видимо, запоминающиеся стихи Корнея Ивановича Чуковского еще не изгладились из его юношеской памяти. А вот я детский репертуар уже основательно подзабыла и восприняла цитату как незаконченную. Судя по интонации, я решила, что господин Капустин хотел сказать: «Жить вам было нелегко и осталось недолго!»

– Вы мне угрожаете? – уточнила я, стараясь не подать виду, что уже испугалась.

– Это и ежу понятно! – убежденно ответил он.

Не знаю, как ежу, а мне было понятно одно: господин Капустин представляет в Буркове не канадскую компанию, а какую-то из отечественных бандитских группировок.

– Вы ошиблись, я не Нина, не уборщица и не брала чужих денег и бриллиантов! – заявила я.

– Ага, я не я, и хата не моя! – впавший в детство представитель мафии продолжал говорить стихами.

Я подумала, что убедить упертого Федора в моей невиновности будет, пожалуй, сложнее, чем спастись бегством, и начала просчитывать варианты. Дать ему коленом под дых и припустить, сверкая пятками, в сторону нашей дачи? Или лучше в сторону, противоположную ей, чтобы сбить со следа возможную погоню?

– Ну что, мне все ясно! – самодовольно сказал внутренний голос, прорезавшись удивительно некстати. – Хочешь, изложу тебе мою версию гибели гражданки Горчаковой?

– Может, лучше попозже? – предложила я, не желая отвлекаться от обдумывания плана спасения.

– Попозже встретимся? – уцепился за мои слова Федор. – Нет уж, давайте все решим сейчас!

«Нет, я скажу сейчас!» – уперся и мой внутренний голос.

– Ладно, сейчас так сейчас! – сдаваясь, сказала я обоим.

«Тогда слушай, – довольно сказал внутренний голос. – Моя версия такая. Нина Горчакова каким-то образом запуталась в сетях мафии, а недавно попыталась выпутаться, но ей не позволили. Убили ее! Пырнули ножом и выбросили на помойку».

– А где же тут место долларам и бриллиантам? – критично спросила я.

– Тут? – по-своему понял меня Капустин. – Они что, у вас при себе?