Сеанс мужского стриптиза

– Как нехорошо получается! – расстроилась мамуля. – Люди волнуются, а мы могли бы их успокоить, но у нас нет телефона… Ладно, мы что-нибудь придумаем.

– Не мы! Ты придумаешь, – поправила я. – Я прямо сейчас начну искать орнитолога.

– Как же ты будешь его искать? – спросила она, обиженная, что я присвоила себе более интересное дело.

– Отправлюсь в лес, к месту его летнего гнездовья, – бодро ответила я.

– Надеешься, что он вырезал на дереве: «Здесь был орнитолог Сидоров из Екатеринодара» – и свой телефонный номер? – ехидно спросила мамуля.

– Это было бы очень мило с его стороны! – я не позволила досадующей родительнице умерить мой энтузиазм.

Мамуле очень хотелось присоединиться к поисковой экспедиции, но больная нога ей мешала. За моими сборами она наблюдала с надутыми губами.

Я рассудила, что соваться в лес, где после дождя должно быть очень мокро и грязно, в светлых кроссовках не стоит. В сарае нашлась гораздо более подходящая обувь – тяжелые сапоги, высокие голенища которых украшали широкие брезентовые отвороты с кожаными ремешками. При желании я могла пристегнуть эти ремешки к поясному ремню, и тогда мне не страшны были бы не только лесные лужи, но и ручьи, и болота.

Ботфорты были мне великоваты, но не слишком, всего на пару номеров. Впервые в жизни я порадовалась, что у меня не золушкина ножка, сорок первый номер! Я натянула на каждую ногу по два толстых шерстяных носка бабушкиной вязки, и сапоги стали почти впору.

– Классные сапожки! – восхитилась мамуля, когда я проходила мимо окна.

Любопытная родительница выглянула на шум моих шагов. В суперсапогах я шла тяжело, не сгибая ноги в коленках и приволакивая стопы. Я напоминала себе ту боевитую тетку из фильма «Чужой», которая для сражения с монстрами запрягалась в робот-погрузчик.

– Обувь от кутюр! – продолжала насмехаться мамуля. – Точь-в-точь такие бахилы носит мужик из рекламы сигарет «Мальборо»!

В роскошных сапогах Ковбоя Мальборо я могла идти, не разбирая дороги, поэтому сократила себе путь к лесу, направившись через заповедную лопуховую поляну.

– Осторожнее! – взволнованно крикнул Поль, когда я взрезала лопуховые волны, как тяжелый танкер.

Пашка стоял на тропинке. Вид у него был еще тот! Я посмотрела на него – мокрого, грязного, в измазанной растертой зеленью одежде – и поняла, что сафари на ящериц и элементарная гигиена несовместимы.

– А что там? – остановившись на одной ноге, спросила я.

Подумала, глупая, что мальчик заботится о моей безопасности! Как же!

– Там ящерицы! – ответил юный натуралист.

С таким благоговением пиратский попугай произносил: «Пиастры! Пиастры!»

– Ты разве не наловил уже, сколько нужно? – спросила я, возобновляя поступательное движение.

– Поймал пару настоящих красавиц! – радостно кивнул Поль, не уловив в моем голосе неодобрения.

Он высоко поднял и показал дырчатый ящик, словно я могла в мелкие дырочки рассмотреть его хвостатых красавиц. Больно хотелось, можно подумать!

– Иди домой, – посоветовала я. – Позавтракай хлебом.

– Домой? – лицо Поля вытянулось.

– К нам на дачу, – поправилась я, сообразив, что возвращение в родные пенаты мальчишку не привлекает.

– Ладно, уже иду! – Поль снова повеселел и понес своих новых питомцев к нам во двор.

Я подумала, что мне опять придется спать, обложившись мышеловками, но не стала сосредоточиваться на этой мысли. В условиях дикой местности следовало позаимствовать опыт и манеры брутального Ковбоя Мальборо, а он живет одним днем и держит природу под каблуком. Я притопнула шикарным мальборовским сапогом и вынырнула из лопуховых зарослей на тропинку.

Место, где был ночной бивак Поля, я запомнила по приметной сосне. Это дерево на высоте примерно метра от земли неожиданно раздваивалось и так необычно, что развилка стволов имела форму полукольца. Получилось вполне удобное посадочное место.

– Посмотри, Дюша, ведь это же настоящий лесной трон! Кресло из ветвей и крона, как балдахин! – восхитилась мамуля, когда мы ночью проходили мимо запоминающегося дерева.

Я не стала спрашивать, какое именно царственное существо видится мамуле на лесном троне. Не хотелось темной ночью услышать подробное описание какой-нибудь замшелой нечисти, вроде лешего!

Белым днем местность выглядела вовсе не страшно. Я присела на сосновый трон и огляделась.

Там, где стояла палатка Поля, трава была примята и еще не успела распрямиться. Четко угадывался прямоугольник. Неподалеку от его углов видны были ямки от колышков, тут же, поблизости, чернело и серебрилось наше ночное кострище. Я подошла к нему рассмотреть пустую жестянку, которую Зяма в потемках пропустил, собирая в пакет мусор после нашей трапезы.

– «Икра овощная особая», – с трудом разобрала я. Проигнорировав информацию о составе продукта, я повернула банку и увидела на ее боку надпись «Новинка» и яркий штамп «Специально для сети магазинов «Лукошко», а на отогнутой крышке – дату выпуска консервов. Июль месяц, свежачок! Впрочем, в этих торговых заведениях товар не залеживается.