Сеча за Бел Свет [СИ]

Чудилось вмале вона лопнеть да разлетитьси у разны сторонки. Инолды к тому пыханью прибавлялось хлюпанье, а посем, какой-то миг спустя, рубаха опадала на спину и тадыка Борила ощущал ледяно дыхание, пробегающее не токмо по спине, но забирающееся у штаны, ныряющее у сами сапоги да прибольно пощипливающее персты на ногах. Лежащие на перьях птицы кубыни также часточко, подпрыгивали, и попеременно били то у грудь мальчика, то у шею Магур. Под ногами мелькали белым маревом воблака они словно снежны комья цеплялись за носки сапог и устремляясь следом прочерчивали тонки полосы во своих соотчичах, разрезая их плотность на неровны куски аль части. От у тех порезов облака расходились у разных направлениях и пред отроком на мгновенье проступали зёлены дали Бел Света. В спину Бореньки инде вударялись лучи красна солнышка, они сквозили у облачном тумане, вроде як живописуя широки ездовиты дорожки. Кады ж они касались мальца, то вон ощущал ядрёно тепло посланное Асуром, таким же добрым и щедрым, как и те Боги по торенке каковых он шествовал. Како-то времечко опосля Магур, до ентого летевша словно наискосок к Бел Свету, взяла униз. Да втак резво, чё в ушах мальца сызнова чавой-то зажужжала да заскворчало аки выжарки на сковраде у печи.

Засим зарябило у глазах, и захлебнувшийся холодным ветром, ворвавшимся унутрь него, Борюша впал на птицу, обхватив правой рукой ейну шею. И абие тягостно вздрогнул усем тельцем, оно як из-за пошедшей почитай отвесно птице, раздвинувшей своей лебяжьей головой туды-сюды плотну марь воблаков, выглянула весьма неблизкая оземь. По-началу землица была така далёка, а зекрость ейных красок столь насыщена, шо ослепила мальчугана. Отчавось на евойны очи не раз навёртывались крупны слезинки, выскакивающие с под прикрытых ресниц и опережающе улетающие удол, стремясь верно бойчее иных впасть на родиму землю— матушку. Бел Свет меже тем со кажным взмахом крылов Магур приближалси, и маленько погодя мальчик сумел различить высоки дерева покрыты зелёной листвой. Вони стояли у такой плотной стенищей, шо казались единождой кроной. Тока до зела редко их тучны рядья расступаясь являли текущи тонки реченьки аль низки взгорья поросшие не вмале частым чапыжником. Пролетев утак кажись сувсем чуток Магур повертала управа и выровнивнила полёть. Тяперича птица парила сувсем невысоко, и чудилось испрямившему стан мальчонке ащё миг и заденеть она лапами кроны деревов… ащё миг и застрянеть у тех ветвях егойна нога.

Обаче с эвонтой могутности Борила смог обозревать густы заросли краснолесья: дюжих елей, пихт и ищё каких-то незнамых ему красавцев.

Дерева проступивши явственней казали стволы покрыты трещинками и рытвинками, их игольчаты листы-хвоинки, слегка покачивались от дуновения крылов птицы. Вскоре Магур и вовсе перьстал двигать крылами, по-видимому, шла на посадку, и отрок вытянувши шею всмотрелси уперёд. Да узрел тама, боляхну кулигу, огороженну по коло невысокими белоствольными берёзками и зеленовато-серыми осинами, с поместившимся посредь неё озерцом. Тако озеро не мало, не велико… с почитай чё синей водицей. Ано с ентой высоты Борюша, як вопытный рыбак, углядел на озёрной глади расходящиеся немалые круги водицы оставленные рыбиной, каковой там обитало видимо— невидимо. Крупные белые и чёрные лебеди, плавно скользили по поверхности воды придавая ему таку лепоту, чё мальчуган широкось просиял. Само озерцо на вудивление мальца было вельми чистым, по его песьяну не росла куга аль осока. Его чарующая синевой водица размеренно выходила на брег, покрытый голубоватым песком, оченно мелким. И нанова, як и на Мер-горе, почудилось Борилке чё таку живописность варганили людски руки, али каким волшебством Боги, занеже весьма усё було гладенько да ровненько у ентовом месте. Магур направив полёть к песьяну, вскорости приблизилась ко нему и сложивши крылья, ступила на песок да сделавши мало-мальские шажки, встала.

— Вот, Борюша, мы и в Боголесье. Это озеро лежащее пред нами величают Студенец, — прынялась пояснять Магур, прибавляючи усяк раз свово кать…кать. — Вода в нём до зела холодна, но ежели в ней искупаться, будешь на год здрав. Любит тут бывать Огненный Волх.

Любит, как истый ратник, искупаться в Студенце. Днесь я улечу, ты же останешься здесь. Дождись его, а коль он до утра не явится сходи во глубины бора. Там стоит капище Перуну. И коль Огненный Волх не у Студенца знать непременно подле капища Перуна.

— А чавось мене ему гутарить? — взволнованно поспрашал отрок и стал неторопливо спускатьси по крылу птицы на песьян.

— То ты должен сам придумать, — отметила Магур и прижавши крыло к телу, повертавшись, вызарилась у лико мальца. — Говори ему то, что сердце велит. И главное, попомни Борюша, ничего не бойся. Огненный Волх-ратник, а воины трусов не любят. Его воинство, это небесные волки, не страшись их виду, они тебе ничего не сделают плохого, ибо сами доблестны и великодушны.

— Агась, — понятливо ответствовал мальчишечка и кивнул у подтверждение того. — А ежели я егось не сыщу, як же тадысь?