Secretum

– Плиний, выступая перед судом как свидетель защиты одной женщины, чей супруг вернулся с войны только за пять месяцев до ее родов, поклялся, что роды возможны и при сроке пять месяцев, – невинно продолжала Клоридия. – Правда, в такой же мере соответствует истине и то, что, как сообщает Массурио, во время пребывания Люцио Папирио претором в одном судебном споре по поводу наследства был вынесен приговор против женщины, утверждавшей, будто она была беременна на протяжении тринадцати месяцев. Но неоспоримым является и тот факт, что великий Авиценна спас от смертной казни через побивание камнями другую женщину, засвидетельствовав перед судом, что можно родить и после четырнадцати месяцев беременности.

Я дрожал от нетерпения доверить ей свои мысли.

– Клоридия, послушай, мне нужно рассказать тебе кучу вещей…

Но она не слушала меня. Воздух был еще жарким, но не менее жаркой казалась моя прекрасная жена после стольких дней разлуки.

– Я очень старалась, поверь мне, – перебила она, будто не слыша меня, прижимаясь своей холодной грудью к моей груди. – Я объяснила этому мужлану, что из всех живых существ человек – единственный, кто может рождаться в неопределенное время. У остальных животных есть определенное время: слониха рожает на второй год беременности, корова – через год, кобыла и ослица – через одиннадцать месяцев, собака и свинья – через четыре, кошка – через три, у курицы цыплята вылупливаются из яиц всегда через двадцать дней, а коза и овца приносят потомство ровно через пять месяцев…

«Оно и правда, – подумал я про себя, – недаром у их мужей – господина Козла и господина Барана – такая красивая пара рогов на голове».

Она была действительно неисправима, моя Клоридия. Случаям сомнительного отцовства, которые благодаря ее ловкости как крестной матери удалось благополучно уладить, уже давно не было счета. В своей любви к детям (кто бы ни был их отцом) и к матерям (какими бы верными они ни были) моя супруга творила поистине чудеса и делала все, что могла: приносила любые клятвы и давала ложные свидетельства, лишь бы убедить недоверчивых мужей. Она не останавливалась ни перед чем. Искусными речами, с улыбкой на губах и с самым простодушным выражением на лице, она могла убедить любого мужа: только что отпущенного со службы солдата, пастуха, долго находившегося на пастбищах и отсутствовавшего дома, путешествующего купца, а также сердитую свекровь и любопытную невестку. И все без исключения верили ей, вопреки мудрому правилу, гласящему: тому, кто много говорит, верить нужно не во всем, ибо в многословных доказательствах почти всегда присутствует ложь.

Более того: поскольку она опасалась, что, когда ребенок подрастет, он может обнаружить у себя слишком большое сходство с соседом или еще с кем-нибудь, Клоридия уже перед родами «инструктировала» будущего отца и недоверчивую родню, втолковывая им, что новорожденный под влиянием силы воображения женщины может походить на того, кого она видела или о ком думала в момент зачатия. Ей доставляло огромное удовольствие рассказывать мне после посещения рожениц о том, как, когда и кому она преподносила свою любимую историю. За все годы она поведала их уже тысячу, при каждых очередных родах придумывая новые идеи. Ей нравилось, что я восхищаюсь ею и горжусь ее делами, она хотела, чтобы я смеялся, когда она пыталась меня рассмешить, и удивлялся, когда она этого ожидала. Я же хотел видеть ее веселой и довольной, поэтому участвовал в этой игре.

Но сегодня после обеда у меня это получалось плохо. Мне нужно было очень много рассказать ей, и мне обязательно требовался ее совет.

– Я сказала управляющему: «Разве вы не знаете историю Гелиодора, которая учит, что сила воображения может делать новорожденных похожими на то, что представляла себе женщина? Эта история известна всем. Слушайте, сказала я ему, Гелиодор в своей «Истории Эфиопии» рассказывает, что прекрасная молодая девушка с белой кожей родилась у черных родителей – у Гидаспа, короля Эфиопии, и королевы Персины. А произошло это именно благодаря силе мысли или, точнее, силе воображения матери, поскольку король сочетался с ней в покоях, на стенах которых были изображены сюжеты с белыми мужчинами и женщинами, в частности, любовная история Андромеды и Персея. Королева во время любовного акта настолько наслаждалась видом Андромеды…

Конечно, я знал продолжение настолько хорошо, что мог бы и во сне рассказать его, и пока несколько рассеянно отвечал на сексуальную атаку Клоридии, мысленно повторяя вместе с ней: королева во время любовного акта так засмотрелась Андромедой, что зачала девочку, которая была похожа на нее. Такое объяснение давали гимнософисты, мудрейшие люди той страны. И Аристотель подтверждает это…