Седая Борода

— Может, только холера их и остановит! Честно говоря, Марта, я надеюсь, что эта эпидемия истребит большую часть населения. Если она не остановит северян, тогда нам останется уповать только на Краучера — кроме него, нас уже никто не спасет. Выпей еще. За доблестного принца Краучера! Мы должны создать оборонительную линию от Челтнема до Бакингема через Котсуолдс. Если завтра начать работы, у солдат Краучера появится занятие, и они не будут разносить инфекцию в населенных районах. У него слишком много солдат; люди вступали в его армию, бросая работу на автомобильных заводах, — пусть теперь строят оборонительные сооружения, И как можно скорее. Я буду говорить об этом с Краучером…

Марта нетвердой походкой отошла от стола и ополоснула лицо холодной водой из-под крана. Не вытираясь, она стояла у открытого окна и смотрела на вечернее солнце, замершее над унылой пригородной улицей.

— Краучер больше думает, как защититься от лондонских хулиганов; он вряд ли станет охранять нас с севера, — сказала Марта. Она не знала, о чем они оба говорят. Нынешний мир перестал походить на тот, в котором она родилась, на тот, в котором они с Олджи — тогда еще такие молодые и невинные! — поженились. Их бракосочетание происходило не только в иную эпоху, но к тому же довольно далеко отсюда — в Вашингтоне; они идеализировали его, потому что сами были идеалистами и много говорили о верности, стойкости… Нет, они были сумасшедшими. Олджи верно сказал: они совершили ужасное преступление против самих себя. Глядя на улицу, Марта задумалась над этим выражением. Она уже не слушала очередную длинную речь мужа.

Не в первый раз ей пришло в голову, что умные люди привыкли произносить бессвязные монологи; подобную склонность приобрел и ее отец в последние годы. Причину этого она смутно угадывала: все испытывали сомнения, все чувствовали себя виноватыми. В ее сознании почти беспрерывно продолжался такой же монолог, но она старалась следить за своими словами. Люди без конца говорили, обращаясь к воображаемым слушателям. Быть может, они все были одним воображаемым слушателем.

На самом деле вина лежала, главным образом, на предыдущем поколении, на людях, живших в 60-е 70-е годы, когда Марта только родилась. Они знали все о войне и связанных с ней бедствиях, о ядерном оружии, радиоактивности и смерти; подобные знания глубоко укоренились в них, но они не отвергли войну. Они вели себя как дикари в ожидании какого-то ужасного обряда посвящения. Да, это был обряд посвящения; и, пройдя его, они надеялись стать храбрыми и мудрыми взрослыми людьми. Но с ритуалом вышло что-то неладное. Жрецы переусердствовали в своем исступлении! Вместо того чтобы сделать простое обрезание, отхватили целый орган. Потом были слезы и раскаяние, но преступление уже совершилось. И людям оставалось только жить дальше со своим увечьем, попеременно похваляясь им и проклиная его.

Горестные мысли, сопровождавшиеся головной болью, не помешали Марте заметить, как из-за угла дома показался ветролет с желтым краучеровским знаком «X» на боку. Ветролеты представляли собой разновидность автомобилей на воздушной подушке; они производились в Коули и широко использовались армией. Машина проплывала по улице, и человек в униформе, высунув голову из кабины, рассматривал номера домов. Поравнявшись с жилищем Тимберлейнов, ветролет остановился и опустился на землю.

Замирая от страха, Марта подозвала Тимберлейна к окну. В машине находились двое, у каждого был желтый крест на кителе. Один из них вышел из кабины и направился к дому.

— Нам нечего бояться, — заверил Тимберлейн. Он нащупал у себя в кармане маленький пистолет калибра 7,7, полученный в ДВСИ(А). — Закройся на кухне, дорогая, — так, на всякий случай. И сиди тихонько.

— Чего им надо, как ты думаешь?

В дверь громко постучали.

— Вот, возьми и джин с собой. — Тимберлейн постарался улыбнуться, передавая ей бутылку. Больше времени уже ни на что не оставалось. Стук в дверь повторился. Олджи подтолкнул Марту к кухне и пошел открывать.

За дверью стоял капрал в чистой и выглаженной униформе; его спутник высунулся из кабины ветролета и насвистывал, приложив к губам ствол своей винтовки.

— Тимберлейн? Олджернон Тимберлейн? Вас требуют в штаб.

Капрал, низкорослый, с остроконечным подбородком и родимыми пятнами под обоими глазами, выглядел по тем временам довольно молодо — лет на пятьдесят с небольшим. Одну руку он держал на кобуре, из которой выглядывала рукоятка револьвера.

— Кто меня требует? Я только собирался поужинать.

— Вас требует генерал Краучер, если вы Тимберлейн. Вам нужно сесть в наш ветролет. — У капрала был большой нос, который он украдкой потирал, пристально изучая Тимберлейна.

— Я должен встречаться с генералом завтра.

— Ты встретишься с ним сегодня, парень. Я не собираюсь с тобой пререкаться.

Очевидно, спорить не имело смысла. Когда Тимберлейн повернулся, чтобы закрыть за собой дверь, появилась Марта. Она обратилась прямо к охраннику:

— Я миссис Тимберлейн. Вы не возьмете меня с собой?