Седая старина Москвы

Соколиная охота в особенную славу вышла в XVII столетии, при царе Алексее Михайловиче. Никто из предшествовавших государей не уделял соколиной охоте столько внимания и не проявлял столько заботы, как царь Алексей Михайлович: это была его страсть, которой он оставался верен от юных лет до конца своей жизни, до какой степени была велика страсть царя Алексея Михайловича к соколиной охоте, видно из «Уложения чина Сокольничья пути». Это уложение было составлено по повелению царя в 1668 году. В уложении говорится: «И зело потеха сия полевая утешает сердца печальныя и забавляет весельем радостным и веселит охотников сия птичья добыча. Угодительна же и потешна дремливая перелазка и добыча. Красносмотрителен же и радостен высокова сокола лет. По сих доброутешна и приветлива правленных ястребов и челигов ястребьих ловля, к водам рыщение, ко птицам же доступание».

Соколиная охота была более известна под именем летней царской потехи, потому что производилась исключительно летом. Штат Сокольничьего пути состоял из одного сокольничего, двух подсокольничих и около ста человек сокольников. Сюда же причислялись: верховный подьячий и казначей Сокольничьего пути. О значении их мы уже говорили в статье о происхождении дворянства. Низший чин — сокольники жаловались деньгами, платьем и пили и ели все царское. Обязанность сокольников, которые жили особенными слободами, состояла в том, что они должны были ходить за птицами, править (учить) их и во всякое время года, днем и ночью дежурить на Потешном дворе человек по двадцать. За хорошую службу рядовые сокольники повышались в начальные. Это повышение сопровождалось особой церемонией в присутствии самого царя. Служба по ведомству соколиной охоты считалась придворной. Главного сокольничего и подсокольничих называли с «вичем», начальных сокольников полным именем, без «вича», а рядовых полуименами: Мишка, Ларька, Федька и т. д.

В Москве, на Кречетном дворе, и в подмосковных селах Семеновском и Коломенском, где были построены Потешные дворы, содержалось более 3 тысяч соколов, кречетов и других ловчих птии. Корм птицам, говядина и баранина, шел с царского двора, для их же корма содержалось более 100 тысяч голубей. Ловчие птицы разделялись на статьи, каждая из птиц имела свое имя, и царь, как попечительный хозяин, знал каждую птицу по имени, которое сам и назначал: Крысалко, Друг, Сирин, Смиренная, Соловый, Булат, Лихач, Солтан и пр. Опытный в деле соколиной охоты, Царь строго наблюдал за правильным уходом и обучением ловчих птии и нередко помогал в таких случаях своими советами.

Люди, занимавшиеся ловлей птиц, назывались помытчиками. Они избирались из людей всех сословий и за труды избавлялись от всех других повинностей, но от них требовалось, «чтобы кречатья ловля была им за обычай». Для досмотра за помытчиками во время ловли ими птиц[286] посылались «добрые боярские дети», которым такая ловля «была за обычай». Изловленные птицы «для кормли и береженья» отправлялись в Москву с самими помытчиками, «кто сколько птиц помкнет». Доставка птиц производилась по особым правилам. Помытчикам давались подробные наставления о сбережении птиц во время пути и определялось даже, по скольку их сажать на одну подводу. Птиц привозили в Москву ежегодно по зимнему пути штук по двести в возках или санях, обитых войлоком. За плохое смотренье за птицами помытчики строго наказывались. Меры строгости царю казались необходимыми как по сильной его страсти к охоте, так и потому, что ловчие птицы имели большую ценность — до тысячи рублей, а по тогдашнему времени это была громадная сумма. Самыми лучшими птицами считались красные, подкрасные и цветные; серых же и крапленых посылать в Москву не велено.

Охотился царь большей частью под Москвой: на Девичьем поле, в селах Коломенском, Покровском, Семеновском, Преображенском, Хорошове, Ростокине, Тайнинском, Голенищеве (Троицком) и в других. Выезд царя на охоту назывался походом на потехи. Иногда царь выезжал со своим семейством. Выезды эти были необыкновенно пышны и торжественны.

Со вступлением на престол Петра посылка кречетов к царскому двору была прекращена, а вместе с тем начала приходить в упадок и соколиная охота: не птичья забава была на уме у великого преобразователя России.

При Петре один только знаменитый князь-кесарь Ромодановский не оставлял соколиной охоты и совершал ее с прежней торжественностью.