Седая старина Москвы

Пречистенский. Находился на Пречистенке, где теперь дом князя Голицына. Это был старый деревянный дворец, построенный близ Колымажного двора при царе Алексее Михайловиче. Он долго был необитаем. Но в 1774 году, во время своего приезда в Москву для празднования наших побед в Турции, императрица Екатерина II остановилась в нем на несколько дней. По этому случаю ко дворцу были сделаны огромные деревянные пристройки из брусьев. Кабинет императрицы помещен был возле парадных комнат, выходящих окнами на Пречистенку, и был очень холоден и плохо закрыт от непогод и ветра. Несмотря на это, государыня очень долго занималась в нем делами. По словам современников, ее секретари Теплов и Кузьмин просто коченели в нем от холода. Однажды императрица заметила, что они очень прозябли, и приказала подать им кофе, какой всегда сама употребляла. Когда секретари его выпили, то от непривычки почувствовали биение сердца и сильное головокружение. Государыня, расхохотавшись, сказала: «Теперь знаю средство согревать вас от стужи». Из этого же дворца императрица отправилась и на то знаменитое Ходынское гулянье, которое было устроено по случаю побед Румянцева над турками. Празднество это продолжалось с 10 по 24 июля 1774 года и отличалось необыкновенной затейливостью, пышностью и торжественностью. Главным виновником этого народного торжества был, разумеется, граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский, который благодаря своим победам дал России Керчь, Еникале, Кинбурн и другие города. Россия получила право плавания для своих кораблей по Черному морю до самого Константинополя, чего особенно домогался еще Петр Великий. Еще с зимы 1773 года начались приготовления к этому празднеству; о нем извещали народ афишами. Лишь только настала весна, как на Ходынке раздались звуки топоров и молотков: воздвигались города, крепости — подобие отнятых у турок, села, галереи, театр, беседки и проч. Из далеких краев России, даже из-за границы стали съезжаться к этому празднику в Москву. По дороге, лежащей от Петербурга до Москвы, поминутно летали курьерские тройки, двигались рыдваны, скрипели тяжелые обозы. Москва наряжалась. Были воздвигнуты триумфальные ворота. Одни из них возвышались на площади, на крестце Тверской и Садовой. Ворота эти имели высоту 48 аршин. Над ними была статуя Славы; украшение ворот составляли четыре столба коринфской архитектуры; вместо крыши на них находился пьедестал для вызолоченной статуи, представлявшей Посланницу небес в виде вооруженной женщины: в правой руке с громовой стрелой, а в левой — со щитом, на котором изображен был вензель государыни, и пальмовой ветвью. Внутренняя часть этих ворот украшена была пилястрами ионической архитектуры и представляла «храм победы». На гулянье императрица выехала в золотой карете. Ходынское поле представляло великолепную, никогда не виданную панораму. Вся Москва была там, были и многие полки, находившиеся в действующей армии. Государыня со своим семейством и свитой вступила в роскошно устроенную для нее галерею. Когда высокие посетители заняли места, поданы были сигналы о начале праздника. Со всех приготовленных в большом изобилии яств одернулись шелковые покрывала — и на двух возвышенных пирамидах явились позолоченные быки, бараны, стаи птиц, как живые, украшенные ленточными перевязами и цветами; с каланчей брызнули фонтаны виноградных вин. В разных местах были поставлены качели, карусели и другие народные забавы. Бухарцы на немалой высоте ходили по канату в открытых балаганах или представляли из себя пирамиды, балансировали, ходили на руках, вертелись колесом; акробаты, или, как их тогда называли, морочилы, с погремушками на руках и на ногах кривлялись с шестами на лбу, показывали фокусы: проглатывали ножи, ели горящую паклю. Пели и плясали цыгане, жившие тогда на Филях, водили ручных медведей. Затем показывалась воочию восточная ярмарка с тысячами торговцев. Удалые наездники, калмыки и киргизы, джигитовали на своих лошадях: на всем скаку поднимали с земли денежки, прошибали стрелами брошенные вверх яйца. В театре давали русскую оперу «Иван-царевич». Императрица со свитой ходила по ярмарке, покупала товары. Вечером был зажжен фейерверк, блистательный в полном смысле слова. По данному сигналу вдруг вспыхнули огненные струи — и осветилось, запламенело, засверкало огнями все пространство Ходынского поля; ночь, казалось, превратилась в день, корабли на суше будто горели, напоминая Чесменскую победу. Сверкал огнями городок Таганрог, сверкала огнями Азовская крепость. Все эти потехи и удовольствия продолжались до глубокой ночи. После фейерверка все здания на Ходынке озарились иллюминацией; в ответ ей засияла и Москва подобными же огнями. Это гулянье долго не забывалось Москвой, и по поводу его написано несколько брошюр на русском и французском языках. Герои этого празднества были награждены по-царски. Всех более, конечно, был награжден Румянцев.