Седая целительница (СИ)

— Снежинка — племяница моих последних родителей. Я не могу оставаться равнодушен к ее горю, зная, что даже спустя десятилетия Ласканна оплакивает меня.

Дядя Мороз. Он ведь обмолвился о их с женой мертвом первенце. Которого нарекли Урсаном.

Неужто это он?

Мой брат второй крови?

— Это тоже, — согласно кивнула незнакомка, сделав медленный круг вокруг костра, придержав ладонь над ним, будто опласкав кончиками пальцев огненные языки пламени. — Только ты залез слишком глубоко в дела людские, помогая волкам. Даже Зима так не суетилась. А ведь белые волкодаки косвенно — ее дети. Признай, Урсан, все твои старания для одной-единственной. И говор наш не о Снеже.

Впервые молодой беловолосый молодец жестко поджал губы и помрачнел во взгляде, плотно сжав пальцы в кулаки.

— Если я скажу, что «да», тебе полегчает?

С сарказмом фыркнул он, и незнакомка с черными очами рассмеялась, откинув голову назад. Ее смех как звон колокольчиков манил слух.

— Да, — со вкусом в голосе призналась она. — По крайней мере, тогда я буду знать, что истинная любовь существует. Столько веков прошло, а ты ее не забываешь. Как и она тебя.

От последней фразы Урсан дернулся, его плечи отпустились. А глаза с надеждой глянули на черноокую.

— Что ты знаешь, Морана? Говори, прошу! Не молчи!

Это богиня Нави? Хозяйка подземного царства?

Тем временем она горько ему улыбгулась, не пряча печали в глазах.

— Мучается она. Тоскует. Если бы не подношения волкадавов да беров наравне с лисьим народом, авось и ушла бы в небытье.

Урсан отвел взгляд.

— Вам никогда не быть вместе.

Шепнула богиня смерти, шагнув вперед и положив свои хрупкие пальцы на плечо Урсана.

— Ну и пусть. — хмыкнул он. — Знать, что она существует, и ее мысли обо мне — уже радость.

— Дурак!

В сердцах бросила богиня, развернувшись на босых ногах к нему спиной, поджимая спелые губы от недовольствия.

— Одумайся, Лучезар! — крикнула яростно она на него. — Боги не простят тебе вмешательства в род волчий! Нарываться на их гнев лишь бы спасти поданных своей суженной глупо.

— Урсан. — жестко процедил он. — Перун лишил меня того имени. А глупо… — на миг задумался. — Глупо бездействовать, когда чуствуешь боль своей любимой. Ее рвет на части от вида, как волкодаки убивают друг друга.

— Зима почти все исправила. Белые и черные объединились.

Фыркнула богиня, чем сильно взбесила его.

— Исправила? Она кинула девчонку в пасть разгневаного волка! Не вмешайся я, Снежинка бы умерла, а следом за ней ушел бы и Горан. Черные и белые загрызли бы друг друга до смерти! А серые одни бы не удержали священный лес!

— Это уже заботы Велеса! — упрямо фыркнула Морана. И тут же тяжело вздохнула, потерев висок тонкими ноготками. — Хотя и этот туда же, куда и твой отец. Упрямцы.

— Высших богов не стоит ругать. Фыркнул как бы невзначай Урсан и богиня Смерти поморщилась.

— Угум, их можно только ненавидеть. — Она снова развернулась к нему лицом. — Не вклиняйся больше в дела смертных, иначе даже я не спасу! Перун зол, нечистая сила всё больше и больше поглощает людские сердца. Смертные забывают о богах.

— Делали бы эти боги хоть что-то путное, чтобы их не забывали.

Как бы невзначай бросил Урсан, оседая обратно на поваленный ствол.

— Не начинай. — Раздражённо повела плечом Морана. — Зима и так бесуеться, что кто-то влез в ее игру. Да не знает что ты. Эта смертная отвернулась от нее, а альфа черных и вовсе богов не почитает. Валес хочет ему отомстить.

— Скоро всё изменится, — задумчиво проговорил Урсан. — Снежа уже поменяла его взгляды. Он познал любовь, сожаления и хочет искупить содеянное. Горан хороший предводитель. С ним стая черных зацветет.

— Именно поэтому Перун и не позволяет его убить. Кто-кто, а он своими самыми искусными воинами дорожит. А Горан на поле битвы преуспел.

— Потяни время, Морана, прошу. Скоро узел развяжется, и волки избавятся от темных духов со своих земель. Не стоит Валесу, а то и Перуну вмешаться. Они всё уничтожат.

— Твоя вера в смертных безгранична.

Фыркнула высокомерно Морана, стрельнув черными глазами, и Урсан устало улыбнулся.

— Они умеют то, что не умеем мы.

— И что же?

Заинтересованно приподняла бровь богиня.

— Любить, верить и прощать.

На миг ее красивое лицо застыло, она отчаянно пыталась спрятать боль в глазах, но не выходило. Будто даже сама смерть сожалела о том, что никто ей не верит, не любит и не прощает.

Развернувшись к тому месту, где пряталась я, она тихо шепнула:

— Беги, смертная. Беги, а то свою смерть пропустишь.

* * *

Дикий холод опутал мое тело. Я как будто была нагой на морозе. И тело, что грубое ее сковало. Кажется, это веревки.

С трудом распахнув глаза, я едва смогла разглядеть, что творится передо мной. Знакомая полянка, с которой всё началось. Ритуальный камень по середине. Темные тени вокруг. Окутанные в черные плащи. Их было немного, меньше дюжины. Смутно знакомые, кого я видела в тереме, кого встречала в селении.

А возглавляла всё это шествие Янина.

Но как?

Её же кинули в темницу! Охраняли.

— Сегодня мы вернем благословение богов! Мы вернем наше величье право. Кровь девы смягчит гнев богов! Мы снова станем карающим мечом Мораны!