Седая весна

Левка не стал исключением. И, узнав, что медики «зарубили» ему рыбалку, поначалу не поверил и ходил как оглушенный. Он не знал, куда себя деть. Одолела бессонница и апатия к жизни, все потеряло свой смысл. Он уходил из дома надолго, сидел на берегу, вздыхал.

— Левка! Тебя берут в ремонтный цех на верфь, — сказала Лялька. Но он не услышал.

— Лева! Надо: на работу устраиваться. Мне одной тяжело, — уговаривала жена, заметив, что муж стал выпивать. Она все чаще стала приводить его с берега пьяным. Утром он обещал ей устроиться на работу, взять себя в руки и… не мог. Море оказалось сильнее.

— Лев, я не хочу больше так жить. Мы уже продаем вещи. Не удается свести концы с концами. Хватит вздыхать, встряхнись! Одумайся! У нас дети! Гляди, какими они стали? Бутылками начали играть. Соседи смеются! — плакала Лялька. И не выдержала: — Все! Ухожу от тебя! С детьми! Навсегда! Нет больше терпения! Сколько можно! Мы остались голые! Квартира, как сарай! Все продано! Живи сам! Видно, был прав отец! — собирала вещи. Она уже договорилась насчет комнатушки, какую решила снять для себя и детей.

— Ты всерьез уходишь? — глянул на жену удивленно.

— Дальше не могу, Лева! Мы опозорились на весь город. Ты не первый, кому пришлось уйти с моря. Но они не опустились, не спились, как ты! Дети тебя стыдиться стали… Живи сам, я не могу с тобой. Детей растить нужно! При живом отце сиротами станут, — заплакала баба.

— Дети, к вам можно войти? — постучала мать, впервые услышавшая ссору. И вошла робко: — Что случилось? Вы поругались?

— Ляля с детьми уходить собралась от нас, — ответил Левка, вздохнув.

— Оно немудрено. Подпортился ты, сынок! Спасибо ей за терпение. Все ж пять лет ждала, когда образумишься. Но… Выход есть. Я не решалась вам свое навязывать. Да только иного решения не вижу. Левушкина болезнь называется морской тоской. Ею многие хворают. Иные умирали на берегу. Таких немало в городе. Но есть средство избавления от нее. Оно единственное — переезд. В другой город, подальше от моря, насовсем…

Лялька рот открыла от неожиданности. Лева обдумывал молча.

— Я так хочу, чтобы у нас все наладилось. Чтоб жили все вместе, как прежде. Чтоб внуки снова смеялись, а Ляля не плакала по ночам. Не уходи, дочка! Не бросай! Давайте уедем отсюда в другой город. В Россию! К лесам и березам, к людям, какие не знают нас… Продадим квартиру, купим домишко с огородом и садом, начнем все заново. Постепенно жизнь наладится.

— А где возьмем деньги на переезд? Нет их у нас, — вздохнула Лялька.

— Переезд сожрет половину стоимости квартиры, — заметил Лева.

— Тебе ли торговаться? Семью теряешь, сынок! Кто ты без нее? Это последний шанс! — всхлипнула мать. Лялька, раздумав уходить, подсела к мужу:

— Ну как решим?

— Согласен! Но куда?

— Давай в глубь России.

— Конечно, не в Москву! Там жилье лишь на кладбище сыщем! Слышал от рыбаков, почем там квартиры! Нам и на туалет не хватит. Надо в провинцию, где прожить проще, — предложил. Лева.

— Только купите дом, чтоб сами были хозяевами. С огородом и садом! Так все же проще, — посоветовала мать, уверенная, что дети, обдумав, согласятся с нею.

Вечером все бурно обсуждали, куда переехать.

— Вы сначала найдите покупателя на свою квартиру или приценитесь, чтоб знали, чем будете располагать. На эту сумму ищите жилье, — советовала мать.

— А кто поедет выбирать место? Дом? — спросил Левушка.

— Ты и поедешь! Узнаешь насчет работы обоим. Дом приглядишь, приценишься, поторгуешься, — предложила Лялька.

— Я не умею. Лучше ты. Одно боязно — тебя отпускать из дома. Время теперь тревожное.

— А ты не бойся! У меня на базаре каждый день война. Но живу. И ничего, — рассмеялась баба.

Через неделю сделали выбор. Поговорили с отдыхающими в Одессе. Те не стали скрывать ничего. Обо всех плюсах и минусах своего города рассказали:

— Жилья теперь много продается повсюду. Но ведь и оно разное, и цена. Снабжение — хорошее. Недостатка ни в чем нет. Были б деньги. Заработать их везде трудно. Но ведь живем, хоть и не без проблем. Нынче все на жизнь сетуют, это болезнь общая. Да толку от того? Слезами пожар не потушить и дело с места не сдвинуть. Захочешь жрать — рукава засучишь. А трудяге — сам Господь подает…

Понравились эти люди Левушке. А тут и у Ляльки в санатории — двое военных из этого города оказались. Рассказали о нем подробно. И хотя весь свет исколесили, оба решили, выйдя на пенсию, остаться там:

— Знаете, он на душу не давит. Мы возвращаемся туда после долгих учений, командировок и чувствуем себя дома. Такое ощущение, что здесь всю жизнь прожили. Хотя всего три года прошло.

— А чего ж сюда приехали? Иль там у себя отдохнуть негде? — перебила Лялька.

— Там места отдыха лучше ваших! А и мы не отдыхаем — долечиваемся после Чечни. Врачи предписали морские ванны. Они нам давно поперек горла стоят. Но с медиками не поспоришь. Подчинились. Еще две недели промучаемся и домой. Трудно тут у вас! Даже нам — военным, невмоготу. Крикливо, суетливо, грубо, грязно и воровито! Все за деньги! Для души ничего не осталось. Дышать нечем!