Седьмая чаша

— И что же? — дрожащим от ярости голосом спросил Атанас. — Разве на фото видно, что я всыпаю яд в чашу Даракчиева?

— О, это совсем не обязательно. Милиция умеет делать умозаключения. Тем более что одно окно на даче — внизу, второе слева — было распахнуто. Георгий иногда бывал рассеян, что поделаешь. Раскрытое окно тоже видно на моем снимке, как это ни печально для вас, честный таможенник Средков… Теперь поговорим о цианистом калии…

3

По улицам уже бродили сумерки. Геренский собирался уходить, когда ему позвонили из проходной:

— Товарищ подполковник, тут к вам одна гражданка. Немедленно хочет встретиться с вами. Даже настаивает.

— Как ее зовут?

— Одну минутку… Богдана Даргова.

— Пропустите Даргову!

Когда она появилась в кабинете, подполковник даже усомнился — да Беба ли это? Без грима, скромно одетая, она выглядела значительно старше, чем в момент их первого знакомства.

— Что вас сюда привело? — спросил Геренский, когда Беба села на стул и торопливо закурила.

— Это ужасно! — Ее лицо перекосилось. — Это ужасно! Вы не поверите: только что меня хотели убить.

Подполковник замер от неожиданности:

— Когда? Кто?

Даргова глубоко вздохнула, замолчала, как бы сосредоточиваясь, собираясь с силами. Геренский ждал.

— Рядом с моим домом — новостройка, — сказала наконец Беба. — Час назад, когда я возвращалась домой, мимо моей головы просвистел кирпич. А может, даже задел волосы! Добралась домой ни жива ни мертва. Едва отдышалась — и прямо к вам.

— Правильно сделали. Это поможет следствию. Если, конечно, кирпич не упал случайно…

— Как так — случайно? На стройке не было ни души. К тому же он падал не отвесно, а под углом…

— А рядом с вами не было прохожих, знакомых, соседей? Кто-нибудь заметил злоумышленника?

— Знакомых не было. Прохожие приостановились, посочувствовали и пошли дальше.

— Та-а-ак… И что же нам с вами теперь предпринять? Кирпич швырнули, свидетелей нет. Кого-нибудь подозреваете?

— Мне как-то неудобно, — заколебалась Даргова. — Конечно, есть кое-кто на подозрении, но в то же время неудобно… и вообще…

— Кто?

— Средков! Мне кажется, Атанас Средков.

— Почему именно он?

— Часов в девять он позвонил мне и сказал, что хотел бы встретиться, поговорить. Назначил мне свидание в парке, возле летней купальни. Я пошла, но в парке было пустынно, уже стемнело, и я решила вернуться. А когда возвращалась…

— Но что может иметь Средков против вас? Зачем ему вас убивать?

— Дело в том, что Коста, мой муж, сказал ему о цианистом калии…

4

За несколько дней капитану Смилову удалось собрать сведения почти обо всей деятельности консорциума. Докладывая подполковнику о результатах розыска, он нарисовал следующую картину: Даракчиев создал железную организацию, предусмотрел буквально все, вплоть до малейшей случайности, деятельность консорциума была широка и разнообразна. Беба Даргова скупала картины, антиквариат, иконы — добыча контрабандой просачивалась за границу. Паликаров переправлял за границу золото и драгоценные камни. Доходы Косты Даргова были несколько иного свойства — по указанию Даракчиева он, не скупясь на подачки, притом довольно крупные, выискивал каналы, по которым можно было бы общаться с заграничными клиентами в обход законов и пограничных препон.

— Есть и другие людишки, — закончил свой доклад Смилов. — Целая организация.

— Все, что ты рассказал, — ответил Геренский, — для меня внове. Слышал я только название этой организации, да и то мимоходом, от Жилкова. Как же ты докопался до всего, Любомир?

— А помните фотографию, где Жилков меняет колесо? Снимок нечеткий, любительский, и все же наши кудесники из фотолаборатории умудрились различить номер на машине иностранца. Оказался наш старый клиент: Вернер Шомберг.

— Старый, говоришь, клиент?

— Не только старый, но и упрямый. Два года назад наши поймали его, когда он вывозил картины. Тогда его простили: он со слезами на глазах клялся, что нарушил закон по незнанию, по собственной глупости и недомыслию. Остальное проще простого. Я поинтересовался крупными скупщиками картин и икон по стране, пока не добрался до фамилии Дарговой. Таким же путем узнал о Паликарове и всех остальных. Пришлось, конечно, изрядно покорпеть в архивах, зато улики неопровержимые.

Геренский встал, принялся ходить по кабинету, отчаянно дымя сигаретой.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Хорошо, что мы узнали подробности о консорциуме, но отравление Даракчиева тут ни при чем. Пусть консорциумом займутся те, кому следует. Передай свое досье четвертому отделу. Но брать наших участников коктейль-парти, конечно, еще рано. Для нас с тобой, ищущих убийцу, консорциум всего лишь фон, а не мотив отравления… Переходим к покушению на Бебу.

— Я нашел и сфотографировал кирпич или, точнее, куски злополучного кирпича. Он разбился вдребезги — видимо, его швырнули с самого верхнего этажа. Судя по траектории, он упал не случайно.

— А что делал в это время таможенник?