Седьмая Луна 9: Вознесение

– Ну, – резюмировал Драго. – Полежи полчасика, остынь маленько. Станет лучше – выпей нектара. Опробуем новинку уже когда будет следующий бой.

– Чем дольше его не будет, тем лучше, – буркнула Дора.

– Само собой, – пожал плечами Узелац, убирая всё лишнее.

Находиться здесь впредь особого смысла для Альдреда не имелось. Он убедился: Дора вполне настоящая. Иначе бы мимик вылез вон из её шкуры.

Это не могло не радовать. Круг вновь сузился. Теперь он подозревал только троих. И если кое-какое представление о Драго и Джаде Флэй имел, то вот капитан Вальдес впредь ему казался тёмной лошадкой. Ушёл еще куда-то. Не помешало бы расследовать.

Флэй встал со стула, размял плечи. Он сообщил:

– Капитана почему-то давно нет. Пойду, проверю. Может, случилось чего. Или там помощь понадобилась.

– Иди, конечно, – дал добро герват. – Всё равно пока торопиться некуда.

Альдред собирался было уже уйти, но тут услышал за спиной жалобный голосок Ингрид Бенеке:

– Это обязательно?

Ренегат посмотрел на неё через плечо и тепло улыбнулся. Сказал:

– Боюсь, что да…

Глава 4

День девятый, полночь

За капитаном далеко идти не надо было. Капрал увидел его на крыльце. Усач сидел на ступенях, рядом с собой положив грозовую алебарду.

Он пускал табачный дым, любуясь, как с крыши каскадом стекает вода. На горизонте полыхали молнии – удивительно золотые.

Такое Альдред наблюдал редко. Ренегат постоял во тьме немного, поймав зрительно еще одну вспышку, и только потом подошёл к усачу. Вестанец прекрасно слышал его и пробормотал, не оборачиваясь:

– Красиво, не правда ли?

– Интересно, как минимум, – заявил Флэй, присаживаясь рядом. – Обычно они белые или синеватые.

Вальдес улыбнулся и пояснил:

– Пыли в воздухе много. Во всяком случае, так объясняют ученые смену цвета.

Альдред закивал. Факт показался интересным, и он запомнил.

Усач курил сигару, смакуя во рту вкус табака. Даже запах стоял удивительный – крепкий и сладкий. Отдаленно напоминал аромат монастырского чайного сбора.

– Я думал, в группе только Имре и Богдан курят, – заметил ренегат, как вдруг осёкся. – Вернее, курили…

– Ну, раньше без трубки меня тоже было не увидеть, – рассказывал Рамон. – Я бросал. Почувствовал в какой-то момент, что здоровье уже не то. Бегать стало тяжело, задыхался, на жаре подскакивало давление, еще эта…

Он прислонил свободную руку к груди.

– Странная царапающая боль в лёгких. Внезапный кашель. Одним курильщикам хоть бы что, другие наживают со временем проблемы. Так уж сложилось, что я попал во вторую категорию…

– И сейчас опять за свое? Да еще и сигару! – насупился Альдред.

Логики он не понимал.

– Мне всегда помогало курение. Отвлечься – самое оно. Лучше, чем напиваться вдрызг. Знаешь, поставить после по-настоящему жесткого боя точку. Жирную. Ритуал целый. У меня осталось три сигары. Я их приберег на будущее. Когда вся эта возня со сто седьмым параграфом закончится.

– А вот мне было бы достаточно знать, что всё кончено, – поделился Флэй.

– Ты просто еще не нашел, на что подсесть. Ну, твоё счастье, – не стал спорить Вальдес. – Привычка у меня такая. Иначе не дать себе понять, что худшее позади.

Он хмыкнул, опуская глаза.

– Разве сейчас худшее позади?

– Хочется верить, по крайней мере. Но, как видишь, сигары просто не дотерпели своего часа. Все же, сегодня произошло столько всего. Я сорвался. Бывает. Не так уж я и крепок, как хотелось бы.

У капрала создавалось впечатление, будто бы Вальдес расклеился совсем.

– Переживания из-за Богдана и Максанса не отпускают? – понял Флэй.

– Я переживаю за всех, кто погиб. Знал каждого из них – и достаточно близко, чтобы оплакивать. Водил дружбу. Хорошие люди. Каждый по-своему. Сердце болит за них. Иначе и быть не могло, – отвечал Рамон, набирая в рот дым.

Подержал и выдохнул.

– Лейтенант – что уж тут говорить. Золотой мужик. Наверное, единственный, кого я мог бы назвать единомышленником – самозабвенный альтруист. Единомышленника обрести – это подчас куда важнее, чем просто друга. Со многими людьми можно сохранять дружеские отношения. Приятельские. А вот человека, что видит жизнь в том же свете, что и ты, днём с огнём не сыщешь. И я скорблю.

Ещё одна затяжка. Ещё один выдох.

– Максанс… Что сказать про мальчишку? Ты мне вряд ли поверишь, всё-таки застал его не в лучший период жизни. А так…

Вестанец развёл руками.

– Де Вильнёв мог однажды дослужиться до капитана, вполне. Взять командование собственным отрядом. Я его и натаскивал в этом ключе. Прям как своего преемника, можно сказать. Опыт старшего поколения – младшему. Но где он теперь? Умер – и умер слишком рано. Жизни даже не вкусил. А старый дурак дышит еще. Курит, горем давится.

Он сплюнул в траву смолу, что скопилась во рту. Продолжил добивать сигару. Тлела она медленно, сколько бы над ней вестанец ни корпел.

– А Богдан? – осведомился Флэй, насторожившись, что Рамон о Лиходее деликатно умалчивал. – О мертвецах либо хорошо, либо ничего?

– Да почему-у?.. – смутился капитан и сморщил лицо.

– У меня возникло такое ощущение, будто вы в последнее время… не ладили, – упомянул капрал. – Будто какая-то недомолвка.