Седьмая пятница

Сорвав бурную овацию, сопровождаемую рекой выпивки, ваш покорный двинулся в прихожую, где Рильгунер уже стоял наготове с моим плащом, шляпой и тростью. Идти было нелегко — ноги постоянно заплетались в косичку и требовалось каждый раз останавливаться, чтобы их распутать. Но отвага толкала меня к цели неудержимо. Тянуло совершить наконец подвиг и доказать всем и каждому, что хотя Браул и стал пустынником, порох в пороховницах у него еще есть. Пускай Зубастик не думает, что я откажусь в последний момент — не на того напал!

Ну и вытянется же у него морда, когда я всучу ему трофей, добытый под покровом ночи в некоем доме на улице Висельников!..

Я потирал ручки, словно дело уже сделано, когда Изенгрим появился в прихожей, поднес мне бокал вина и шепнул на ухо:

— Следуй за белым кроликом, Браул!

Я захихикал, обнимая чародея за плечо. Поттер в ответ зашелся пронзительным смехом, напоминающим скрип не смазанного ставня. Я выхлестал еще порцию алкоголя.

— За кроликом, значит?

— За кроликом, — ответил Изенгрим с серьезной миной, после чего нас опять скрутило.

Так, наверное, продолжалось бы до утра, но неожиданно я очутился на крыльце, слыша, как за мной со скрежетом закрываются двери.

Вдохнув полной грудью сырой воздух, Браул сказал себе, что все предыдущие годы жил ради этого момента. А почему нет? Так, видимо, на роду мне написано — совершать подвиги. Хотя вы скажете, что исполнить задание при игре в фанты не так уже героично, но это для кого как. Не забывайте, о ком идет речь в нашем повествовании.

Выписывая зигзаги, я спустился по лестнице и двинул свои аристократические стопы направо. Из головы моей успели выпасть все подробности маршрута. Осталось только общее направление — север. И что-то там, если не изменяет память, было про висельников…

Добравшись до того места, где улица Дубовых Уголочков пересекается с улицей Судей, я ступил в лужу и поехал на слое грязи, что выстилала ее дно. Уютно устроившись в холодной воде, содержащей некоторое количество лошадиного навоза, я подумал, что любой на моем месте пришел бы в бешенство и принялся вопить во все горло, потрясая кулаками и проклиная богов. Любой, но не я, стоик. Браул Невергор умеет смотреть на препоны судьбы философически, это у меня в крови. Ну и что, что лужа? Ерунда. Бывало и не такое. Ей ни за что не поколебать моей решимости достичь цели — даже несмотря на то что я уже не помнил, с какой стати вдруг покинул клуб и поперся пешком.

Приложив немало усилий, чтобы выбраться на сушу, я утвердился на ногах, а потом заключил в объятия фонарный столб. Он подставил мне свое чугунное плечо, и мы некоторое время болтали о том о сем. По большей части о погоде. В итоге сошлись на мнении, что такого дождливого и слякотного сентября никто из нас в жизни не видел. И хотя дождь, судя по всему, давно прекратился, метеоусловия мы заклеймили печатью позора.

Сколько мы со столбом еще проговорили бы, неизвестно, могли и всю ночь, но в нашу беседу вмешался третий персонаж.

Белый кролик.

Глава 7

Он сидел на бровке тротуара на противоположной стороне улицы Судей и моргал черненькими глазками. И хотя ничего не говорил, мы со столбом почувствовали, что нас грубо прервали.

— Ничего, друг, это за мной, — сказал я, отлепляясь от уличного светоча. — Ничего не поделаешь — долг зовет. Продолжим, когда у меня будет время.

Столб, как мне показалось, поворчал, но возражений не последовало. До чего воспитанный малый! Послав ему воздушный поцелуй, ваш покорный боком, как морской краб, двинулся в сторону кролика.

— Ну — промямлил я, — ты и есть он?

Белый кролик мигнул. Тут я начал подозревать, что природа или же иные силы просто не научили его связно излагать мысли, и потому ушастик предпочитает помалкивать. Что ж, понимаю.

Итак, что у нас там на повестке дня? То есть ночи.

Покопавшись в своей голове, я нашел там не так много сведений. Помню, что отправил меня на север Мигонии Зубастик Поттер. Мол, сходи и принеси что-нибудь из…

Я уставился на белого кролика, он — на меня. Я сопел, качаясь вправо-влево, как маятник, но ушастого это ничуть не смущало. Может быть, пьяные в драбадан чародеи для него привычное явление?

— Ну? — снова спросил я.

Кролик прыгнул в сторону, отбежал на несколько кроличьих шагов, остановился, поманил лапкой.

Очень надеюсь, что это не белая горячка. Поттер мог и пошутить, но моя-то голова, нагруженная выпивкой, могла на полном серьезе соорудить вот такую галлюцинацию. Правда, не помню, чтобы когда-нибудь в прошлом она это делала, но не суть важно. А важно то, что теперь у меня есть проводник. Стало быть, не заблужусь. На такую мысль меня наталкивало то обстоятельство, что, по крайней мере, один из нас трезв как стеклышко.

— Веди, о кролик! — сказал я.