Седьмая пятница

В своих разглагольствованиях мопс дошел до того места, где собирался съехать на обличение всего чародейского класса, как вдруг его что-то осенило. Замолчав, он уставился в пространство и сидел в неподвижности довольно долго. Его бы взять и поместить на алтарь — получится самый настоящий божок мудрости.

— Я понял, — сказал Квирсел. — Понял!

— Что? — простонал я, терзаемый мыслями, в которых боялся признаться даже себе самому.

— Женщина! — воскликнул мопс.

— Где?

Я взлетел с кровати, как дрозд с ветки, готовясь встретить нежданную гостью, но чародей, похоже, выражался фигурально.

— Женщина — вот, что вышибло из тебя дух! Я все видел и слышал, и теперь вспоминаю, что именно после упоминания о ней ты стал вести себя как законченный идиот!

Я осознавал страшную истину. Призрак прошлого в лице Изенгрима Поттера, великого путешественника и обладателя щегольских усиков, не мог явиться просто так. Они, призраки, всегда несут лишь смуту и душевные колебания. Вот и я заколебался, готовый разорваться на кусочки от давно забытого чувства. Именно что давно забытого, я даже не сразу вспомнил, на какую букву оно обычно начинается. Оказалось, что на «л», и нередко даже на «Л»…

— Ее зовут Талула Поттер! — грозно пропел мопс. — Так или нет?

Я кивнул.

— Кто она? Почему у нее такая же фамилия? Они с Зубастиком родственники?

— Еще какие, — пробормотал я. — Она его младшая сестра!

— Так и думал! — торжествующе крякнул мопс. — Сядь, Браул, перестань бегать по спальне, словно за тобой гоняется разбойник с топором! Сядь!

Исполнив его приказание, я растекся по матрацу, словно растаявшее желе, с которым меня — справедливо! — сравнила Гермиона.

Квирсел скатился с подушки, подошел ко мне и поставил передние лапы на мою грудь.

— Говори! — Его влажная мордуленция почти ткнулась мне в нос. — Я все равно не отстану!

Что верно, то верно. Выбери даже он вместо собачьего облика облик пиявки, его прилипчивость не стала бы больше.

— Хорошо, — сказал я. — Придется открыть тебе страшную тайну, тайну, которая, я надеялся, никогда не всплывет…

— Все рано или поздно всплывает, — заметил мыслитель, — такова жизнь. Это утверждение справедливо во всех измерениях мультиверсума.

— Да?

— Даю гарантию. Кто такая Талула Поттер?

Снова переместившись на подушку, мопс приготовился услышать увлекательный рассказ, полный роковых страстей и драматических поворотов. Любил он такие истории.

Что до меня, то вы не представляете, каких усилий мне стоило открыть эту маленькую, но очень неприятную дверь в мое прошлое. От волнения со мной чуть конвульсии не приключились. Щеки у меня пылали, как раскаленные печи, глаза лезли на лоб, став размером с кочаны капусты, и вообще, чувствовал я себя не лучше почтальона, загнанного на дерево бешеной кошкой.

По большому счету история с Талулой не была страшной тайной в том смысле, какой вкладывают в это определение авторы готических романов. Нет в ней ни родовых привидений, гремящих кандалами под покровом ночи, ни зловещего хора козодоев за стрельчатым узким окном, ни раскачивающихся в лунном свете голых деревьев, ни черных проклятий, ни потайных комнат, скрывающих ужасную правду. Зато есть прекрасная, удивительная и во всех отношениях положительная девушка, резвая чародейка и, к несчастью, сестра Изенгрима Поттера.

Наше с ней знакомство относится к тем временам, когда я был моложе и думал, что весь мир у моих ног. Помните, я рассказывал, каким сорвиголовой умудрился стать и что наравне со всеми волочился за каждой волшебной юбкой из нашего сословия? Так вот, Талула стала одной из тех девушек, что пали жертвой моих «чар». И самое досадное — я не так уж и стремился закружить ее в вихре страсти, просто по стечению неведомых обстоятельств она сама влюбилась в меня.

Отношения развивались бурно — в основном благодаря чародейке, и, в конце концов, подошли к той черте, переступив которую, я уже не смог бы повернуть назад. В этом и состоял ужас, тот самый, что заставил меня отринуть разгульную жизнь и укрыться в подполье. Я попросту сбежал. Случилось это после того, как мы условились встретиться под дубом в романтическую полночь, обменяться кольцами и… объявить о помолвке официально. Моя трусость все разрушила. Проведя накануне бессонную ночь, я понял, какую ошибку совершаю, и, взяв ноги в руки, удрал в наше родовое гнездо.